Совсем скоро зазвучит, заиграет капель, просядет и пойдёт на убыль снег, проснётся лес. А там и рукой подать до птичьих трелей, первоцветов и обнажившегося, отсыревшего за зиму валежника. Но по весне очнётся и он, вберёт в себя солнце, напитается силой леса, его вековым исцеляющим духом.
За горами, за душистыми лугами, за низинами и перелесками Лес стоит Волшебный. И птицы в нём дивные, и звери — говорящие, и каждый росток, из земли вышедший — целебным могуществом обладает. В нём папоротники цветут на счастье, звёзды опускаются на ветви дубов и зверьё своей силой может поделиться. И в полнолуние открывается сокрытое — Волшебный Лес знает о нас то, чего мы о себе не ведаем. И он тихо зовёт нас снами, так тихо, что просыпаясь, мы не помним, что же это было? Только привкус непонятного счастья, только детская радость узнавания.

Продвигаться по Августу осторожно. Не раздавить упавшие яблоки и хрупкое ощущение лета.

Разбирать елку всякий раз — и светло и грустно. Это тоже таинство — определять день, настраиваться душевно — к отпусканию и к благодарности. Накануне как следует насладиться вечерним подмигиванием гирлянд, вспомнить, как ее ставили и украшали, и как она благоухала с мороза, сколько волшебства в ней таилось. Оно и сейчас осталось — волшебство, — тихо спит в опущенных и поредевших еловых лапах, слабо отсвечивает глянцевым боком шариков, смотрит удивленно бусинками-глазками войлочных птичек, выглядывает из-за крылышек ангелов. Утром подходишь к елке, и уже знаешь, что сегодня — ощущаешь каким-то неведомым чувством, что уже пора. Сны и сказки нужно вовремя отпускать, и тогда они возвращаются. Главное, чтобы приходя, они делали нашу жизнь и нас лучше и светлее. И тогда мы справимся — абсолютно со всем.

Усталый город завернется в кокон
Домов своих и мирного тепла,
Погасит свет осенних поздних окон
И будет плыть молитвой до утра.

К зиме, к зиме! Спеленутые души —
Кочуем в сонных сомкнутых мирах,
Пока незримый кто-то и послушный
Толкает тихо стрелки на часах.

И маемся, и ждем мы откровенья
От снов, бегущих по прибрежью век,
А утром, убелив все и размерив,
Простым крылом благословит нас снег.

Зимние бабушки — уютные. Их вязаные кофты пахнут крепким чайным духом, пуховые платки собирают снежинки, а потертые шубейки похожи на плюшевых мишек из детства.
Бабушки дружат с кошками и геранью. Их сумки пахнут теплом и хлебом, и в них живут сухарики для голубей, старые леденцы, и троллейбусные билетики перешептываются с квитанциями за свет.

Зимние бабушки пыхтя и охая забираются с мороза в свои дома, а там у них не маленькая квартирка, а ларчик с секретом. Чай никогда не остывает и на подоко…
… показать весь текст …

Прощай — прощай, кофейный Ноябрь. Хрустящий запеченной корочкой, хрупкий ломкими ветвями и первой наледью. Манящий светящимися окнами в ранней непроглядности, зовущий к теплу и сердечности.
И если хорошенько прислушаться — можно уже услышать тихую поступь пряничного Декабря…

Я вышла и совсем пропала!
Весны проворные дела —
Вчерашних островков так мало
И всюду — вешняя вода.
И луч веселый вдруг прибился
К той луже, где легко — легко,
Теплом обласканная птица
Купает сизое крыло.
А березняк белел свечами,
Казалось, что сейчас вот — вот
Качнется и пойдет кругами
Девичий стройный хоровод.
А в сердце трепетала радость,
И было некуда девать
… показать весь текст …

..В каждом из нас есть своя Тишина. И когда у нас получается ее слышать, то мы ощущаем такой Покой, сопоставимый разве что со счастьем…

Глаза Сентября глядят в тебя бездонными озерами, гладят солнечными ресницами. И ты счастлива своим смущением и своим доверием, держишь его за руку, и не хочешь отпускать.
А мир наполнен тишиной и тайной. В нем отшумели летние грозы и праздничные птичьи трели, он приходит в себя от гомона и трепета, от парения и безудержности, от своих бесконечных желаний. А ты открываешь в себе любовь и грусть — о чем — сама не ведаешь. Наверное так всегда бывает, когда тебе хорошо, и ты боишься, что это когда-нибудь закончится… И засыпая, ищешь руку Сентября «Ты ведь никуда не уйдешь?» «Конечно нет. Никогда» — ответит он и тихо поцелует тебя в макушку.

Весна твердит нам всем: не бойтесь!
И ни о чем не беспокойтесь.
Пришла, останусь, научу,
Я жизнь вам показать хочу.

Ведь жизнь права, сложна,
прекрасна,
Не говори, что жить опасно,
Скажи: все будет по любви,
И не иначе, и — живи!

Шалей от натиска тепла,
От жарких слов, ночей без сна,
От первых трелей и капелей,
… показать весь текст …

Ну вот и разобрали елку. Игрушки вернулись в свои ячейки в волшебные коробы, гирлянды уже не будут весело подмигивать разноцветными огоньками по вечерам, съедены все запасы рождественского печенья, а жестяную коробку из-под конфет заполнила разная мелочь. Январь перекатывался леденцом за щекой — сладким, гладким, с кислинкой. Оставлял послевкусие, звучал мелодией волшебства и тянулся откуда-то из детства и света, сплетая воедино все, во что когда-то верил и чего ждал — так истово и так искренне. Праздники свернулись теплым уютным воспоминанием, и будут теперь жить среди всего самого дорогого и не проходящего.

День складывает крылья. Тишина
Звучит опять особою струною,
И светом, проникающим в тебя,
Так доверительно восходит Неземное.

И где-то там есть тот незримый свет
Он проходил сквозь дни и времена.
Как утешение, как Отчий Дом для всех,
Глядит в окно Та самая Звезда…

Взять:
корицу, кардамон, имбирь
запеченную тыкву, маскарпоне, виноград
вкусы шоколада, кофе латте и бренди
медный, охровый и бордовый цвета
контрастность, яркость и насыщенность.
джаз, блюз и танго
антрацитовое небо, полуденное тепло, вечерний пряный воздух
шуршание листвы, вскипание чайника, меланхоличный стук дождя
хороший фильм, томик лирики, кулинарный журнал
солнце сквозь золото, маленькое кафе, запах свежего хлеба из пекарни.

Приправить:
— веточкой розмарина, запахом костров и яблочной шарлотки.
… показать весь текст …

Ноябрь…
Земля словно корица, припорошенная сахарной пудрой.
Хрупкие рулетики сусальных листьев.
Заморозки и первый снег.
Шарф, шарф, и уже точно — перчатки… снова дружим с шапками.
Воздух пахнет морозным яблоком.
Хочется зажигать белые свечи по утрам и оранжевые вечерами, долго вглядываться в опустевший горизонт за окном…
Нахохленные птицы на проводах и ветвях.
Мысль о доме обнимает теперь особым уютом.
Вспоминаются бабушкины пироги.
Тоска ощущается острее, тепло и забота — благодарнее, а ожидание — светлее.
На рынках прочно утвердились медовая хурма и кисло-приторный гранат.
Туман и сухая снежная крупа на затвердевших бороздах.
Хрупкость всего-всего, и беззащитность…
… показать весь текст …

И вновь осознаешь свою давнюю любовь к осени. Она как Зрелость — не обманывает и не разочаровывает. С ней у тебя принятие и согласие. Зима может выдастся бесснежной, лето — холодным, а весна — неустойчивой и резкой. И только Осень — гармонична во всех своих обликах, и во всех — таинственно — прекрасна. Продвигаясь по ней, словно познаешь душу женщины. Очарование не вечно, но глубина — поистине беспредельна.
Бархатное сентябрьское тепло вдруг сменилось промозглостью. Сиротливо дрожат и жмутся друг к дружке мокрые листья на кустах. Дачи пустеют и зажигаются ранние огни в доме. Вот-вот застучит невидимый дождь или затянет все сырой туман. Приоткроешь дверь в хорошо натопленном доме, вдохнешь остро пахнущий воздух, поймаешь промелькнувший бордовый лист… Хорошо! Господи, как же хорошо!

В слове сентябрь есть что-то тигриное.
А на самом деле — сентябрь это кошка, блаженно дремлющая в янтарном потоке солнца. Умиротворенная и разнеженная, но в любую минуту готовая стать слухом и действием, стать воплощением самой Жизни.
Сентябрь входит тихо, касается ласково, влюбляет в себя без остатка.
Ты мягкая и податливая, учишься у сентября безмятежности.
Ты тихая и наполненная, немного кошачья.
Так же еле слышно мурчишь от прикосновения последнего тепла и балуешь себя роскошью бабьего лета.
И так же знаешь, что красота жизни в ее неумолимом движении,
и ты — его неотъемлемая часть.

Пионы. Символ наступившего лета. Благоухают дождевой свежестью и еще
цветочным вареньем — эти тугие, плотно сбитые к сердцевине шары.
Возвращают в день школьных экзаменов. Тогда руки долго пахли цветами,
и впереди была такая свобода, которую невозможно в себя вместить.
Только бежать по летним переулкам и чувствовать свою звонкость,
свою бесконечность. Врываться в июнь. А слово -то какое — как птичья трель.
Нащебечет простую радость.

Был такой праздничный день — 7 ноября. Отмечался в календаре красным, собирал всех за столом. Буйство красок осталось позади — почти все уже облетело и пожухло. Установился ровный туманно — кофейный тон, дни как близнецы-братья — один в один. А тут — бах! и праздник! Добавился ярко красный — такой июньский, или даже новогодний цвет. И к тому же — каникулы — самые короткие, но первые — долгожданные. Из-за обычных дождей и не сходить, не съездить толком никуда. А тут, проснувшись, ощущаешь этот де…
… показать весь текст …

Перебирать летние дни, как полевые цветы. Этот пахнет сладким дурманом,
вот лазурно- васильковый, вот алый, жаркий, эти пропитаны нежностью,
те — утренним покоем, иные опалены полуденной жаждой.
Лето, лето! — горение и тихое течение, шум крови в твоих стеблях, обжигающий
мед на твоих лепестках. Жизнь, творящая саму себя и снящаяся себе
разнеженным сном.

В каждом светящемся окне своя история. А одно мне особенно нравится. В нем пожилая женщина постоянно над чем-то «колдует» на своей кухне и улыбается. Кухонька маленькая и даже невзрачная. А она улыбается, и такой покой от нее исходит. И я думаю о том: как же надо прожить свою жизнь, чтобы потом улыбаться чему-то своему на маленькой кухне темным вечером?

Мир заоконный — теплый и жизнеутверждающий. В нем осталось детство и выглядывает из-за оранжевых занавесок. Там жива твоя бабушка и ласково смотрит всеми кружевными шторками и пузатыми чайниками на подоконниках. Там не может случиться ничего плохого, тот мир тебя любит и бережет.

Гуляешь после праздников, и вдруг видишь оставшуюся елку или вспыхивающие огоньки гирлянды. И это всегда помогает. Почувствовать созвучие, когда открыт простому волшебству. А если внутри тебя идет снег, то эти маячки в окнах тихо тебе светят, словно говорят: все будет хорошо. И ведь что важно — веришь.