Глубина человека
исчисляется окнами,
в которые он
смотрел и тихонько
плакал

Небо
снежинками
прислонилось к твоим
ресницам и я
еще раз увидел
вечность

Когда ты почти…
Когда ты на самой
вершине… Я слышу
нарастающий гул
одиночества — это
с криком «Земля!»
к берегам возвращается
море

Слеза — это космос,
который мгновенно
сжимается болью
до капли

Как много в моих башмаках
осенней воды, как много
в моем бесконечном сердце
дождей, из которых ночами
самая нежная рыба
строит мой океан

Последнюю птицу
окликаю по имени,
чтобы услышать,
как песню поет
Человек

Это не я —
это ветер с чужбины
бродит ночами
по крышам счастливых домов

В
глазах
твоих
кружится
небо, в котором
тишина обретает
крылья

В
сердце
Донецка
так и останется
зияющей трещиной
на скорбном лице
Человека — Аллея
Ангелов

Я не верю в любовь,
но я знаю — весной,
стуча каблучками,
бродят влюбленные
зонтики

Смотрю на тебя —
и сердце рождается сердцем,
и душа возвращается в душу,
и всё, что утратил, становится солнцем,
и все реки, в которых когда-то тонул,
падают с неба
самым счастливым
дождиком

Комната, вечер, сентябрь… В окно
вползают окраин горбатые звуки
и брызги мелодий, забытых давно…
Хочешь уйти, но не помнишь — откуда,
хочется жить, но не знаешь — куда

Тебя,
принесенную Богом,
как дитя в пеленках,
я променял на пустые
вершины, с тех пор
в глазах моих только
ветер

Если все несущественное
отбросить в сторону,
то ничего не останется, кроме
одной-единственной фразы:
«В небе плывут облака…»

Нет ничего печальнее того,
в чем нет ни капли
грусти

Как легко человек
рассыпается на
толпу

Как
легко
потеряться
в твоих далеко
растущих глазах
и стать навсегда
самым счастливым
странником

Счастье простое,
как камешек в поле,
но слишком густая
трава

Цветок отвернулся —
и женщина стала
скалой

Во
всех
уголках
твоего силуэта…
Везде — уязвимость
женщины