.
На краю заброшенной деревни,
Средь давно непаханых полей,
Жил старик в своей избушке древней
Со старухой верною своей.
В их глубинке радио не знали,
Телевизор лишь в райцентре был.
Всех и развлечений, что бухали.
Правда, был баян. Но дед пропил.
Старичье в деревне лишь осталось…
На призывы Путина рожать
Только кошки дружно отзывались
(Было их примерно двадцать пять).
Как и все пейзане, без вопросов,
Мирно проживали на земле.
Жили заготовкой дикоросов,
Каждый день — с картошкой на столе.
Впрочем, тут еще добавить надо
Чтоб обрисовать их быт полней,
Что была у них хохлатка Ряба —
Впрочем, эта сказка не о ней.
Как-то утром, пробудившись рано,
Потянулся с громким хрустом дед,
Полежал и громко крикнул: «— Маня!
Что у нас сегодня на обед?..»
«— Ничего, — ответила старуха, —
Мы с тобою, старый, бедняки:
В доме нашем полная разруха.
Ни картох, ни соли, ни муки.
Из еды лишь чистая водичка…
Черный день у нас с тобой настал.
Курица — и та снесла яичко —
Желтое и твердое, как сталь».
Дед, в затылке почесав, ответил:
«— Что скрипеть-то, старая пила?..
Это я и без тебя заметил.
Ты решенье лучше бы нашла.
Помнишь, как по молодости было —
Не боялась чёрта и людей!
В избы ты горящие входила!
Матом укрощала лошадей!
Вот тогда в тебе была ухватка,
К цели пёрла, словно ледокол!
Соберись! Ты бабка или тряпка?!
Вот и собирай скорей на стол.
Ты сходи, поройся по амбарам,
Поскреби сусеки да лари,
Прояви смекалку, ты же баба!
Что найдешь — пожарь или свари».
Вдохновившись этими словами,
Бабка наскребла муки на горсть.
Думает: «Попотчую блинами!
Штучек пять получится, авось.
Иль оладьев старому наляпать?..
В молодости этот лежебок
Круглое да мягкое всё лапал…
Так и быть! Спеку я колобок!»
И скатала тесто в виде шара,
Форму сферы месиву придав,
Поместила в печь, чтоб в ней зажарить,
Смайлик на боку нарисовав.
Колобок на славу получился.
С пылу с жару, прямо из печи,
Выпал и за двери укатился,
Скрывшись в наступающей ночи.
Под уклон, срезая повороты,
С быстротой, несвойственной еде,
Мчался, набирая обороты
И не соблюдая ПДД.
Поле пересек, вкатил на трассу,
Меж колес мелькнул наперерез,
Чудом увернулся от КАМАЗа
И вкатился прямо в темный лес.
А в лесу, на маленькой полянке,
Лапками по травке шелестя,
Собрались, тряся ушами, зайки,
Бусинками-глазками блестя.
Поощримы матерью-природой,
Продлевать желая зайчий век,
Зайки собирались в огороды
Совершить грабительский набег.
В этот миг, горячий и румяный,
Диссонанс в идиллию внося,
Колобок влетел на ту поляну
Хруст французской булки разнося.
Вот морковки зайцы и поели!..
Как ядро, влетевшее в толпу,
Зайцев расшвырял он, словно кегли,
Проложив кровавую тропу.
Пересек поляну как комета,
Как горящий огненный болид,
Промелькнул в кусты и скрылся где-то
Как большой ржаной метеорит.
А в кустах сидел, следя за сходкой,
Жаждая добыть себе мясца,
Серый волк, глотая слюни глоткой —
Родственник полярного песца.
И конечно — как иначе статься! —
Колобку попался на пути:
Коль уж колобки начнут кататься,
Мимо ни проехать, ни пройти.
Как снаряд, не ведал он преграды,
В крови зайцев перепачкан бок…
Словно бородинский хлеб из ада —
Инфернальный, жуткий колобок.
Не было ни шанса, чтобы скрыться,
У простого серого волчка…
Не успел он даже удивиться —
Раздавило, как бурундучка.
И еще примерно с километр
Колобок катился, сея страх,
Пробивая просеку при этом,
Прыгая, как мячик, на буграх.
У семьи медведей снес берлогу
И плотину у семьи бобров.
По его вине стал лось безрогим…
В общем, наломал изрядно дров.
Наконец, инерцию теряя,
Словно вдруг нащупав тормоза,
Закатился в гущу иван-чая
И лисе попался на глаза.
Загорелись глазки у лисицы:
«— Ты куда, мой вкусный колобок?
Что ж тебе на месте не сидится?..
В чьей крови ты перепачкал бок?..»
Хвать зубами — и сожрала вскоре!
Сказка дрянь, конец ее нелеп…
Умерла лисица от запора —
Вредно кушать слишком свежий хлеб.
.
А теперь мораль добавим в оду.
Всем пора давно уразуметь:
Берегите, люди, мать-природу!
То, что людям хлеб, природе — смерть.