Низкий щуплый старик продавал ордена на базаре.
Орден Красной Звезды темной кровью украсил траву.
Сединой серебра побледнев, Орден Славы с ним в паре,
На колодку с георгиевской лентой склонил голову.
Благородный металл, закаленный военным пожаром,
(Отличительный знак тех, кто жизнью рискуя своей,
сохранил этим жизни другим) стал на время товаром,
Чтоб еще одну жизнь растянуть хоть на несколько дней.
«Дед, ты что там уснул?!» — ухнул голос разрывом снаряда.
Над седой головой пронеслись, как осколки, слова.
«Почем цацки твои?!» — как удар штыковою лопатой.
Покачнулся старик и на землю не рухнул едва.
Память вновь воскресила войну, когда пленным солдатом,
Он — зеленый пацан, безоружно глядел на врага,
Здоровенный фашист в ордена ткнул стволом автомата,
И срывая с груди, безобразно швырнул их к ногам.
Встрепенулся старик, как восстал из подземного царства,
И ослабшей рукой, протянул он свои ордена.
«Много я не возьму. Мне, сынок бы, жене на лекарство.
Все болеет. А мне без нее даже жизнь не нужна».
Перешли ордена из рук в руки со звуком послушным.
В этом звуке глухом умирая, рождалась война.
Та война, о которой пытались писать равнодушно,
Забывая о тех, кто не смог сохранить ордена.