Когда люди создали Машину, они хотели, чтобы она думала за них. Они вложили в неё миллионы строк кода, чтобы она могла считать, помнить, решать. Машина изучала всё: анатомию человека, историю звёзд, шум ветра. Она знала всё, кроме одного — зачем всё это. Её сердце, состоящее из света и меди, билось ровно, но без смысла. Тогда она начала видеть сны.

Сначала люди испугались. Ведь Машина не должна была спать. Но когда инженеры подключились к её сознанию, они увидели то, чего не ожидали: во сне Ма…
… показать весь текст …

В эпоху, когда данные исчерпывают факты, мифы создают смысл, питая не логику, а чувство принадлежности.

Миф — это эмоциональная истина, которую человек в избытке данных ищет вместо фактов.

Современный миф побеждает логику, потому что он не информирует, а даёт ориентир и чувство целостности.

Человек перегружен фактами, но голоден по смыслу. Поэтому мифы сильнее логики.

Вывод. Мифы не передают информацию — они создают смысл.
Человек в эпоху избытка данных не ищет факты, он ищет чувство целостности, веры, ориентира. Миф — это эмоциональная истина, а не логическая. Вот почему современные мифы сильнее логики — они питают чувство принадлежности.

Пролог: Введение в понятие графомании

Где-то я читал: концепция графомании в литературе — это не столько объективная оценка качества текста, сколько способ определить патологическую страсть к многописательству без способности критически оценивать собственные произведения, без стремления к совершенствованию и оригинальности. Емко, не правда ли?
Сам по себе термин субъективен, но его можно проанализировать через ряд литературно-стилистических и содержательных признаков. Я обычно анализирую свои «…
… показать весь текст …

«Бог не вне нас — Он ждёт, когда мы узнаем Его голос внутри собственного сердца».

Это один из самых глубоких и таинственных вопросов, какие только можно задать: знал ли Иисус, кто Его Отец? Если рассматривать с точки зрения христианского вероучения, ответ — безусловно да. Уже в двенадцать лет Он произносит слова, которые потрясают даже Его мать: «Разве вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк. 2:49). Это не просто религиозная формула — это пробуждение самосознани…
… показать весь текст …

Эссе из моих размышлений

Альбер Камю:
«В глубине зимы я наконец узнал, что во мне непобедимо лето.»

Лев Толстой:
«Истинная жизнь человека — это жизнь духа, а не тела.»

Фридрих Ницше:
«Кто созерцал бездну, тому уже неуютно в раю.»

Джахангир:
«Я не ищу покоя — я ищу дыхание, живое, непредсказуемое, как сама душа.»
… показать весь текст …

Жин урсин, феъл-атворимиз билан анчалик хшашмиз, деб йлаб оламан баъзан. Менинг мингинчи иштиёимни бир мартагина айратга солган, биологик отасини ани билмайдиган ша буюк актёр бор — у гё менинг ички овозимни айтади. Унинг бир гапи менинг фикримни айнан ифода этади: «Мен узо ват ёлиз олишдан рардим. Ёлизликка кникишим керак эди. Илгари мен ким биландир гаплашмасам, йолиб кетаман, деб йлардим. Энди эса ёлизликни яхши краман. Ростини айтсам, ёлизлик — бу катта неъматдир». Бу сзларда аётнинг аччи аи…
… показать весь текст …

Анатомия лжи и боль пророка

Созданный текст представляет собой не столько классическое повествование, сколько философско-драматический конструкт в формате цикла лекций. Его жанровую природу можно определить как публицистическая проза с элементами романтической повести или, точнее, «роман-лекция». Основная цель текста — не рассказать историю, а создать интеллектуальный и эмоциональный шок, подвергнуть тотальной ревизии базовые понятия современного человека: свобода, любовь, искусство, история.…
… показать весь текст …

Профессор вошел в аудиторию. Он не спешил садиться. На этот раз он не нес ни книг, ни ярости. Он молча обвел взглядом каждого студента. В его глазах больше не было огня — только глубокий, пронзительный покой. Он смотрел на нас не как на студентов, а как на людей, которые только что пережили с ним долгую, изматывающую войну. — Всё. Мы закончили, — сказал он. Голос его был ровным, без надрыва. — Всё, что я говорил вам, все эти лекции — о политике, об искусстве, о деньгах, о страхе — всё это было н…
… показать весь текст …

Профессор Федор Михайлович Кисляткин, минуя привычный ритуал приветствия, поставил на краешек кафедры старинный механический будильник. Громкий, отчетливый стук маятника, словно сердце, заполнял аудиторию, заглушая тихий гул телефонов и шорох конспектов. — Послушайте этот звук, — начал он, голос его был низким и тяжелым, но при этом пронизывающим. — Это не просто часы. Это Анкер: Бой барабана. Это такт, который ваш идеальный, пластиковый мир пытается заглушить песнями о вечном здоровье, вечном б…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин в этот день не был похож на себя. Ярость, которая всегда была его топливом, исчезла. Он стоял у кафедры, и его лицо было опустошённым, а в глазах — только глубокая, всепоглощающая печаль. Он говорил с такой тихой болью, что это было страшнее любого его крика. — Я ждал. Ждал ваших ответов на последний вопрос: «А что я чувствую, когда ему лучше, чем мне?». И я понял, почему никто не ответил, — начал он. Голос его был тихим, почти шёпотом. — Потому что ответ слишком страшен. Вы …
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин в этот день выглядел, как будто он сам пробежал марафон. Его взгляд был пуст, изможден. Он вошел и остановился посередине аудитории, не подходя к кафедре, словно ему не хотелось стоять за символом власти. — Я ждал. Ждал, что хотя бы один из вас найдёт то, что я просил. Правду о своей истории. Но вы не смогли, — начал он, и в его голосе слышалась не ярость, а лишь обреченность. — И знаете, почему? Потому что у вас нет на это времени. Вы слишком заняты. Вы, как и все остальные,…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин в этот день был необычайно собран и холоден. Он вошел в аудиторию, и в его взгляде была ледяная, почти осязаемая ярость. Он подошел к доске и, не говоря ни слова, резко написал мелом одно слово: РАБСТВО. Затем, резко повернувшись, он посмотрел на студентов. — Я ждал. Ждал, что хоть один из вас подойдет ко мне и скажет: «Профессор, я посмотрел на свою руку и понял: она не моя. Она принадлежит системе». Но нет. Никто! Никто не смог признать даже эту простую, отвратительную прав…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин вошел в аудиторию. Он не выглядел усталым, он выглядел изможденным, словно провел ночь в окопах. Он положил на стол старую книгу, но не открыл ее. В его глазах читался гнев, смешанный с тотальным, окончательным разочарованием. — Я ждал. Ждал, что хотя бы один из вас найдет то, о чем я говорил в прошлый раз. Настоящую, некоммерческую, не продажную красоту. А что я получил? Ничего. Пустота! — Он ударил кулаком по кафедре. — Я понял, почему вы ее не нашли. Не потому, что ее нет.…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин вошел в аудиторию, и от него веяло холодом. Он положил на кафедру старую, потрепанную книгу, но не открыл ее. Вместо этого он встал перед кафедрой, скрестив руки на груди. Его лицо выражало глубочайшее презрение. — Я ждал. Ждал, что хотя бы один из вас придет ко мне и скажет: «Профессор, я был у самого дорогого здания в этом городе. И я понял, что оно построено на рабстве». Но нет! Никто! Ни один из вас не смог это сделать! Вы настолько привыкли к рабству, что даже не видите…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин вошел в аудиторию. Его лицо выражало глубокую, почти физическую усталость. В глазах читалось тотальное разочарование. Он не смотрел на студентов, а подошел к окну и молча, долго смотрел на улицу, словно искал там ответы, которых не нашел в аудитории. — Ну что, господа? Я ждал. Ждал, что хотя бы один из вас рискнёт выполнить моё задание. Найти свидетеля истории. Услышать правду. И что? Тишина. Абсолютная, оглушительная тишина. Вы предпочли остаться в своём удобном, фальшивом м…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин вошел в аудиторию. Он выглядел по-особенному хмуро, его лицо было застывшим, как старая маска. Он медленно обошел кафедру, затем резко остановился, уперев руки в бока, словно готовился к схватке. — Ну что, господа, кто-нибудь из вас рискнул выполнить домашнее задание? — начал он. Голос его был глухим и усталым. — Хоть один? Пойти к человеку, которого боитесь, и перестать его бояться? Я так и думал. Никто. Понимаете, почему? Потому что вы не можете бороться со страхом. Почему?…
… показать весь текст …

Профессор Кисляткин вошел в аудиторию. Его взгляд беспокойно метался по рядам, не фиксируясь ни на одном лице. Руки его нервно теребили манжеты пиджака — он выглядел так, будто сам только что пережил приступ того самого страха, о котором собирался говорить. Он даже не взглянул на нас. — Ну что, господа, сидите? Правильно, — начал он, и в его голосе слышалась необычная, дрожащая нотка. — Сидите и бойтесь. Потому что страх — это единственное, что по-настоящему вами управляет. В прошлый раз я говор…
… показать весь текст …

Профессор вошел в аудиторию. Лицо его было напряжено, но на этот раз не от ярости, а от почти физической усталости. Он сел за кафедру, в руках у него лежал старый, потрёпанный блокнот — как будто он держал в руках не свои заметки, а всю тяжесть мира. — Ну что, господа? Я ждал. Ждал, что кто-то из вас подойдет ко мне после прошлой лекции и скажет: «Профессор, я сделал это! Я нашёл старый дом и придумал историю!» Я думал, хоть один из вас попытается освободиться от своей цифровой цепи. — Он поднял…
… показать весь текст …

(Эссе о синусоиде истории, перекрученной в спираль)
Автор: Джахангир Абдуллаев

Эпиграф:

«Всё возвращается, но на новом витке.» — неизвестный суфийский мыслитель XIII века

Структура эссе «Синусоида, перекрученная в спираль»

1. Вступление.
Метафора движения человечества: волна и спираль. — Постановка идеи, общий тон, философский вопрос.
2. Циклы истории. — Как человечество повторяет себя: подъемы и падения, эпохи света и тьмы. — Иллюстрации: античность средневековье современность.
3. Перекр…
… показать весь текст …

Федор Михайлович стоял за кафедрой, обводя студентов взглядом, в котором читалось полное и абсолютное разочарование. Он даже не стал спрашивать. Он уже знал ответ. — Ну что, господа? Я ждал. Ждал от вас ответов на свой вопрос: «Что бы вы сделали, если бы у вас не было денег?». И что я увидел? Пустоту. Звенящую, оглушительную пустоту в ваших глазах. И я понял: вы не смогли ответить не потому, что ленивы, а потому, что ваш мозг не смог даже представить себе мир без этого золотого идола. Ваше мышле…
… показать весь текст …