Я шагнула из школы на улицу со знаниями лишь домоводства.
Все мозговые извилины сошлись в кольцо. На безымянный палец. Где ж ты муж?
Он попался в первый же день! Окружил заботой и вниманием. Я полюбила с таким же пылом и его, и химию. Да, да, он был химиком и писал диссертацию. Я сдувала с него пылинки и усердно кормила меж длинными формулами, которые кропали мы, прижавшись друг к другу.
Однажды на меня не произвёл впечатление ход его мысли. Я предложила свой вариант. Он назвал меня дурой и стал подпускать к себе только с дымящимся обедом на подносе.
Диссертацию защитила я. Он не успел. Началась перестройка. Кандидаты наук отправились в дворники.
Он никуда не отправился от заполненных тарелок. Строчил письма в правительство, грозя им геенной огненной. Меня объявил колдуньей. Его крыша не выдержала напора событий. Надо было что-то делать. Я оделась и вышла на улицу.
Его нашла сразу. Врача — психиатра. Он тоже высоко оценил мою стряпню и поселился рядом. В перерывах между едой и лечением бывшего химика он принимал пациентов на дому. Частная практика в стране набирала обороты.
Я благоговейно листала его медицинские атласы, смахивала пыль в рабочем кабинете и развлекала в приёмной всех страждущих дождаться своей очереди.
Вскоре желающих попасть в приёмную оказалось гораздо больше, чем в его кабинет. В стране зазвучало новое понятие — психоаналитик. На фоне этого явления слово психиатр выглядело неприлично. Мой второй начал психовать и вставать в позу.
- Ты лишила меня куска хлеба! — услышала я, убирая грязные тарелки из его прокуренной берлоги.
Проплакав сутки, я была вынуждена одеться и выйти на улицу.
Ходила не долго. Психоопыт произвел неизгладимое впечатление на молодого успешного бизнесмена. Он согласился на мой кров и пищу.
Всё шло отлично! Я рассекала на новеньком Лексусе столичные перекрёстки и осваивала азы делопроизводства. Для рентабельности рядом с его ФИРМОЙ нарисовали маленькую мою — для упаковки.
Ресторанная еда и приходящая домработница скрашивали быт двух психических.
Но однажды УПАКОВКА переросла ТОВАР и вышла на высокий рынок.
Бизнесмен сломался сразу: «Жизнь — отстой, цветут в ней бездари! Ты это понимаешь?»
Я понимала.
Телевизор и пиво — развлечения попавшихся мне мужчин.
А меняясь носками после стирки, все трое долго веселятся моей тупости.
Вытираю слёзы, глядя за окно, и начинаю собираться.
Одеваюсь, вспоминая мужские плечи, ведущие меня по этой жизни.
— Пожалуй, политика у меня ещё не было, — настраиваюсь, выходя на улицу
Copyright: Жанна Марова, 2008
Свидетельство о публикации 208 090 400 127