Теперь я иду по свету, целая наполовину,
Наполовину в горе, наполову — нет
Влачу груз своих ошибок, но ровно держу спину,
Вместо любви — презренье, вместо пореза — след.
А ты теперь пьяный в стельку, песни орешь до сипа,
Спишь на чужих кроватях и думаешь, что пройдет.
Утром трезвеешь в ломке, тянешь на тело свитер,
Он колется и не греет, да, в общем, и так сойдет.
Я где-то тебе чужая, пью дождевую воду
И под весенним солнцем след свой постылый топлю.
Я скоро уеду к морю, ты станешь в конец свободным,
Один на один не вышло, а разность равна нулю.
Пока я ищу забвенья, среди своих рифм и мыслей,
Ты веруешь, что учуешь, мой запах среди чужих
И делаешь вид, что счастлив,
когда долиставши список
Имени не находишь, среди имен чужих.
Мне теперь сложно верить, вера издохла подле
Низости и бесчинства, пьянства и шутовства.
Я, правда, тебя любила, но запах твой смыла вскоре,
Так не поминай же лихом, что я без тебя жива…