Воинственное племя женщин, живущих на берегах Меотиды, хранило, как зеницу ока свое сокровище. Считалось, что Амазонки происходят от греческого бога Ареса и Гармонии, и, как доказательство величия прародителей, в племени хранили меч Ареса, тот самый меч, который он забыл у ложа Гармонии, оставляя спящую возлюбленную… Этот меч — символ божественной крови, текущей в жилах Амазонок, хранили, как зеницу ока.
Этим мечом пронзали сердца мужчин. Посягнувших на честь Амазонок. Святое орудие кровавой мести женщин — мужскому роду.
Легенда гласила, что Амазонки потеряют свою силу, как только кто-то из них нарушит закон, и пожалеет приговоренного к казни, за посягательство на сердце и душу любой из них.
Ни одна из дев-воительниц не допускала и мысли о том, что может нарушить закон. Амазонок боялись, потому что сам Арес помогал им в боях. Но Амазонок и любили. Потому что Гармония наделила всех своих дочерей красотой, статью и горячим сердцем…
Всю свою любовь потомки Ареса и Гармонии отдавали своим дочерям, прививая им с детства мысль о ничтожности мужчин и всесилии племени.
Для продолжения рода достаточно было сходить в соседнюю деревню, а после родов, если родиться сын — отнести его отцу. Так просто. Никакой любви. Никаких чувств. Чувства чреваты. Ни единожды Амазонке, чья душа потянулась навстречу мужчине, приходилось пронзать его сердце мечом Ареса. Закон племени суров… ни одна из них не могла даже подумать о нарушении клятвы.
Лилея отправилась вместе с подругами в деревню впервые… Столько смятения у нее в душе еще никогда не было. Она узнает сегодня что-то необыкновенное. Наверное, это отвратительно, иначе, почему Амазонки так легко отказались от этого в своей жизни?
Но Лилея проходила множество испытаний, и уж одну ночь наверняка сможет пережить, даже, если к ней будут прикасаться руки мужчины — низшего существа.
Ненависть к мужчинам впитывалась с молоком матери… А незнакомое чувство страха вполне объяснялось неизвестностью…
Он оказался высоким, плечистым, с ясными голубыми глазами. При свете свечей казалось, что в его глазах нет дна.
Она многократно ходила в походы, и убивала, и видела свою смерть в глазах противника, но никогда еще не испытывала подобных ощущений.
Закрыть глаза и не видеть. Почему? Чтобы не запомнить. Проще смотреть смерти в глаза, чем этому мужчине…
Жар, как от вонзившееся стрелы… Но почему она вонзилась в сердце, а сердце все еще бьется?
Во рту пересохло, но она пьет поцелуи этого голубоглазого незнакомца, и утоляет ими жажду… Жажду плоти.
Никто не рассказывал ей о том, что утром невозможно будет оторваться от этих губ, невозможно разжать объятия. Никто не упоминал, что, руки, привыкшие держать лук и меч, оказывается, умеют гладить горячую кожу мужчины, а мысль о том, что мужской род — проклятие Амазонок, кажется глупой и неуместной.
Лилея вспоминала свою мать, которая с гордостью рассказывала, что рожала лишь дочерей, укрепляя могущество великих воительниц… А от кого рожала их мать? Этот вопрос впервые возник у нее в голове. Ее мать — гордая и неприступная, когда-то лежала рядом с таким мужчиной… или с разными мужчинами… Лилея помотала головой, отгоняя видение. Голубоглазый гигант проснулся, и потянул к своим губам ее пальцы. Сильные, грубые руки Амазонки казались легкими, как пух.
Но с улицы несся призывный клич — Амазонки отправлялись домой.
Через неделю она поняла, что должна его увидеть. Хотя бы для того, чтобы просто попрощаться. Нет, зачем врать самой себе? Для того, чтобы прикоснуться к его волосам, и почувствовать поцелуй на кончиках пальцев.
Но что будет, если ее поймают?
Он посягнул на ее душу, да что там посягнул, он просто похитил ее в ту встречу.
В два часа ночи она покинула лагерь, как тень, пробравшись мимо караула.
У него в домике горел свет. Она вошла без стука. Он тоже молчал. Так же беззвучно их руки нашли друг друга. С первыми лучами рассвета он сказал:
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Я не могу остаться.
Возвращаться было не страшно, да и вообще страх остался только один — вдруг эта встреча — последняя?
Она приходила редко. Военные набеги Амазонок уводили племя в далекие страны.
Но каждый раз по возвращению, под покровом ночи, она пробиралась к нему. Прикосновения его губ снимали боль от ран. Она возносилась в прекрасную небыль, умиротворенная его ласками, и погружалась снова и снова в великий чувственный мир.
Ребенок во всю толкался у нее в животе, когда его большие ладони поглаживали его сквозь тонкую простыню. И ей хотелось, чтобы так было всегда. Оказывается, мужчина может похитить не только душу, но и сердце, и мысли.
Когда она добралась до своей палатки, рассвет уже золотил верхушки деревьев. Ложиться спать не имело смысла, и она отправилась к реке. Но не успела пройти и полпути, как сигнал тревоги заставил ее вернуться.
На площади к столбу для казни был привязан ее голубоглазый гигант, в окружении двенадцати Амазонок с оружием в руках. Ее все-таки выследили бдительные воительницы. Она знала, что сейчас будет суд. Она знала приговор — он был одним и тем же всегда. Ей в руки вложат меч Ареса, которым она должна будет пронзить его сердце.
Но где-то там, в его сердце живет она, так же, как в ней живет его плоть и кровь. Казнь обоим, или его смерть — третьего не дано.
Она знала, что каждый раз приговор приводился в исполнение — в назидание растущим девочкам. Таким, какой будет ее дочь. Эта мысль лишила ее сил. Дочь тоже лишат самого прекрасного в этом мире — любви. А если это будет мальчик? Когда отца нет в живых, детей просто выбрасывают. Ее сын, с голубыми глазами… Что будет с ним?
В ответ на ее размышления, ребенок перевернулся, заставляя мать положить руки на живот. Этот жест, такой естественный для будущей матери, вызвал бурю чувств в ее душе…
Когда Верховная жрица заставила всех встать для оглашения приговора, Лилея уже знала, что не сможет убить любимого.
Но что она слышит???
— В виду того, что Лилею никто не заставлял ходить к нему, а сам он не преследовал ее, отпустить, в случае, если он проведет по одной ночи с каждой Амазонкой, желающей этого.
Верховная жрица дала знак развязать подсудимого.
Стояла тишина. Она подошла к своей палатке, и, отодвинув полог, кивком пригласила его внутрь. Когда он зашел в палатку, она требовательным жестом подозвала конвой, и огласила, что этой ночью он будет с ней.
Лилея не выходила из своей палатки до темноты. Воображение рисовало Верховную Жрицу в объятиях мужчины, из-за которого она всего несколько часов назад готова была принять смерть. В воспаленном мозгу разливалось болью сознание того, что ее так легко может заменить любая Амазонка, и он не почувствует разницы. Ведь все именно так: он не преследовал ее. Это она ходила к нему. Его вины нет. Ах, нет его вины??? А обещания? А клятвы? А мольба остаться с ним? Он лжец! Он должен умереть, чтобы никогда никто не повторил ее ошибки!
Меч Ареса лег в руку, как будто она всегда убивала именно им. Гнев, обида и боль придавали силы, и даже малыш, толкающий ее ножками, не уменьшал ненависти.
Из палатки Верховной Жрицы распространялись чудесные благовония. Никто не охранял вход в нее.
Тихий смех Верховной Жрицы добавил ярости и без того озлобленной Лилее. Она ворвалась в палатку, и взору ее предстала постель, усыпанная цветами, на которой лежали два тела — мужское и женское. Он, конечно, был безоружен. На все ушла всего одна секунда. Меч взвился вверх. За эту секунду перед ее глазами промелькнула их первая ночь, и свечи, и бездонность его глаз. Меч опустился с жутким хрустом между двух тел.
— Я не могу. Даже зная, что ты меня предал. Я слишком люблю тебя, чтобы убить.
Верховная Жрица поднялась с кровати. На ней была одета та же туника, что и утром.
— Ну что ж, твоя любовь прошла испытание. Лишь Амазонки умеют так любить… Истинные дочери Гармонии и Ареса… Он не спал со мной, предпочтя смерть измене, и был уверен, что ты не поверишь, что он предал тебя. А если поверишь — то согласился умереть, лишь бы не жить разочарованным. Потому что казнь — это не самое страшное наказание.
Ты доказала права на свою любовь. Бери его и уходи. Так было всегда. Каждая Амазонка, поставившая силу любви выше своей боли — уходила за своим возлюбленным.
— А как же меч Ареса? Ведь с малых лет я слышала, как им убивали мужчин!
— Никогда ни одна Амазонка не убила своего мужчину. Напротив, каждая готова была защищать его до последней капли крови. Но чтобы проверить истинность любви, всегда необходимо испытание. Настоящая любовь преодолевает любые преграды. Ревность, обман, разлуку.
— Но зачем тогда эти рассказы об этом мече?
— Для того, чтобы не ошибиться в истинности чувств, когда придет время!!!
Каждая женщина — Амазонка в душе, способная к сражениям, и готовая к борьбе. И в глубине души желающая проверить, а любовь ли то чувство, которое поглощает ее душу… На самом ли деле, так нужен меч Ареса, чтобы понять, насколько важен тебе этот человек? Или все же, достаточно вспомнить глубину его глаз, чтобы ревность уступила место благоразумию, злость — нежности, а недоумение — доверию…