На самом деле, может быть, грусть и радость ― вообще одно и то же: это просто разные формы благодарности бытию за то, что оно есть, неотделимые от чувства его обречённости, хрупкости и ценности. Радость ― благодарность за то, что оно есть сейчас. Грусть ― благодарность за то, что оно было, что оно могло бы быть. Радость ― это будущая грусть. Грусть ― это радость, обращённая в прошлое или в невозможное.

Чужой город — всегда испытание (на способность к полноценному ответу на вызов мира, наверное; на личностную цельность). И, наверное, есть даже что-то правильное, точное и честное в том, чтобы этого испытания не выдержать, чтобы выдержать его не вполне. Чтобы между тобой и бытием оставался дребезжащий, режущий, незакрываемый зазор.

А ведь можно быть счастливым, даже будучи несчастным, правда же? Просто потому, что счастье ― это полно и остро пережитая жизнь, независимо от того, насколько она соответствует нашим текущим ожиданиям и требованиям. Обычно такое счастье опознаётся задним числом, когда это состояние уже минует (минувшие состояния вообще замечательно поддаются обозрению), и текшие тогда ожидания и требования сменятся иными, не менее текущими.