Он точно знал, как именно умрёт: не от болезни, тихо и в кровати.
Спокойной смерти на него не хватит. Спокойной жизни? Вряд ли. В свой черёд он всё пытался в мир нести добро и зла не делать — не было печали.
Два берега ему предназначались, два выхода: патрон или перрон.
Решили так. В раю или в аду. Он почему-то не боялся смерти. Смеялся, говорил — лихие черти меня врагам в обиду не дадут.
Когда сидел он, закрывал глаза, из ниоткуда выплывали лица. Не видел в этом повод веселиться, но был не…
… показать весь текст …

Солнце плавает в небе ленивым уроборосом, солнце тоже до одури сдулось и задолбалось.
Исполнитель Желаний читает людские просьбы: «Одной маленькой девочке очень нужна собака».
Исполнитель Желаний звонит в свою техподдержку, ему надо точней, в мутных водах не видно брода (разве можно позволить себе обмануть надежды?):
«Укажите окраску, параметры и породу».
На другом конце трубки агент тяжело вздыхает, зарывается носом в бумаги, сосредоточась:
«Ничего не пойму, да, по-моему, хоть какая.
В бланк-за…
… показать весь текст …

Беги, купайся — солнечные ванны нужны для послезимней белизны.

Мне как-то снился город без названия, не помнящий, не знающий весны.
В том городе всегда мели метели, летела ледяная шелуха. И горевали те, кто не успели укрыться и уехать впопыхах.
Тулупчики особого пошива ценились далеко от их земель.
Звенели бородами старожилы. Слагались сказки, источая хмель. В квартирах за закрытыми дверями почти сихронизировался сон. И люди укрывались январями, которые вертели колесо, рождая только мутную за…
… показать весь текст …

«Не нервничай.
Просто представь, что она вернётся.
Она же всегда возвращается ровно в восемь.
Она будет пахнуть зелёным болотным солнцем,
и чем-то далёким, щемящим,
как будто вовсе
и нет в этом мире вообще ничего прекрасней,
чем тонкие пальцы терзающая осока,
блуждающих ярких огней карнавальный праздник,
кудрявые мхи и заросшие мхами сопки».

И шёл человек на конфорку поставить чайник,
а руки его всё никак не могли согреться,
и чай пах не хрусткими травами, а печалью,
… показать весь текст …

Здравствуй, моя дорогая Л.
Я наконец-то тебе пишу. Честно, немножечко приболел, в ухе гудит посторонний шум, словно соседи достали дрель.
Горло прополисом полощу.
А на дворе-то какой апрель,
и у апреля какой прищур.
Думаешь, что я тебя забыл? Нет, не дождёшься, отставить ныть.
Даже когда заедает быт, знаешь, мне страшные снятся сны.
Может, логичней ругать вино, может, повинна во всём болезнь.
Снится: ни рук у меня, ни ног, и я качусь в заповедный лес по кровеносной сети корней, мхам, изумрудным…
… показать весь текст …

Ничего не понял он. Ничего. Не сумел обычное волшебство: полетать над миром, придумать сны. Пару монстров вызвать из глубины. Позывными мавок забить эфир. А он взял и маме купил кефир. Улыбнулся бабушке на скамье. Помахал вахтёру: привет семье. Выгибалась радуга над рекой. Да какой он сказочник? Никакой.

Ничего не вытворил. Ни шиша. Рассмешил соседского малыша. На разбитый локоть ему подул, то есть делал разную ерунду. По дороге к дому купил кувшин — из кувшина даже не вылез джинн, чтобы — да, желания исполнять. Затушил в лесу островок огня. До ближайшей урны пакет донёс. Почесал в затылке, наморщил нос. Расписал шкатулку под хохлому. Да какой он маг? Да куда ему?..

…Собирайся, хватит себя жалеть,
прячь в рюкзак золотое слово.
Этой жёлтой осени на земле
захотелось побыть суровой.
Этоо небо вздумало падать ниц,
стало лужами на маршруте.
Мы подарим небу бумажных птиц
и обратно его прикрутим.
Кто-то снова скажет, что там дожди,
кто-то скажет, что день простужен.
в облаках привидится Моби Дик путешественникам по суше,
потому что мчаться по курсу «норд» —
ни корвета, ни треуголки.
Но неплохо вспомнить,
… показать весь текст …

Николаю на фабрике ёлочных украшений уже несколько лет неудобна его работа.
Он рисует на шариках лес
хохломой и гжелью,
но не сможет на белом холсте написать Джоконду.
На обед у Коляна котлеты и бутерброды. Перерыв сорок восемь минут, ни минутой больше.
Николаю безумно охота другой работы.
А по улице едет задолбанный дальнобойщик.
А по улице едет Сергей на огромной фуре, потому что наряд получил — привезти игрушки.
Ему плохо, он третью неделю температурит. Но начальство велело: «Работать кто…
… показать весь текст …

Так дети стараются не шуметь, когда не хотят, чтобы их нашли,
так зверь покидает стальную клеть, когда вспоминает звериный лик,
так чешут русалки траву косиц, когда водоёмы полны луной,
так бог выпускает в леса лисиц, и лисы сливаются с тишиной.

И так умирает одна из нас, прожив десять тысяч весёлых зим,
напевна и правильна, как волна, которой ничто уже не грозит.
Так ночью меняется старый дом, который не знает, что он снесён.
Старуха давно говорит с котом, и кажется, кот понимает всё.

Она гов…
… показать весь текст …

Медвежонок идёт к мамане
по дороге, убитой солью:
«Мама-мама, смотри — я ранен.
Мама-мама, смотри — мне больно.
Забери меня снова в детство,
где малина и снов комочки».
Мать-медведица нянчит сердце.
На ветвях набухают почки,
и становится день зелёным,
и становится день красивым.
Мир качается, запелёнан, но крест-накрест, внахлёст, насильно.
Медвежонок принёс под мышкой
три предательства, две ошибки. Тот момент, когда он был лишним,
тот момент, когда он был гибким,
… показать весь текст …

Дождь идёт. На асфальте блики. Светофорники различают цвет раздавленной земляники, переспевшей хурмы и чая. Всё сначала. Сейчас полезут. Дождик снова открыл порталы духам битума и железа, духам пластика и металла. Что ей в сказочке не сидится, неразумной дорожной хтони? С удивлением смотрит птица на натруженные ладони. Превращается в человека. У реки отцветают вишни. В саламандру с прозрачным веком превращается злой гаишник, на обочину отползая полосатым богам молиться. Ветер — радостная борзая …
… показать весь текст …

Этот город пытался выменять у меня половину дня.
Я нелепо-упрямо верила, он был слишком логично-прям.
Богу — богово, зверю — зверево, стихоплету — хорей и ямб.
«Тики-птица и Тики-дерево, Тики-время и Тики-я».
Однолюбие, многобожие, два на север и два юг,
Травы ноги коней стреножили,
Лис шоаррский, эльфийский лук,
Семицветик из детской присказки нарезает за кругом круг.
Я бегу по дощатой пристани, как Алиса в свою нору,
Пахну ветром, костром и листьями. Я рыбачила на косе.
Небо радугой…
… показать весь текст …

Собравшись и волю собрав в кулак,
сарай подперев веслом,
выходит последний Иван-дурак на битву
с Великим Злом. И думает Ваня: пардоньте, стоп. Вы все не в своём уме. Великое Зло — василиск, циклоп, большой трехголовый змей?
Медовую вечность лежал в стогу, вальсировал на краю. А вдруг не узнаю (чего — могу), а вдруг не того убью?
Я помню, как выглядят морж и скат, ондатра и плавунец. Отсыпьте хотя бы инструкций, карт. Клубков, на худой конец. Побудьте людьми, укажите брод
Ему говорят: отстань…
… показать весь текст …

У стены спала городская стража.
Молодой повеса, фальшивя страшно, выводил красотке с высокой башни
что-то глупое про глаза.
Торговали яблоками и шёлком.
Налетевший ветер зубами щёлкал,
выдувая мусор из каждой щёлки.
Ближе к ночи была гроза.
Фонари пригнули от страха шеи.
Грозовые старые ворожеи
рассыпали градины ли, драже ли,
убирая с брусчатки зной.
Проверяя улицы, подворотни
, они словно крепко зашили рот мне. Проносились мысли, десятки, сотни,
и одна, что пришли за мной.
… показать весь текст …

А ещё говорят, что вот жил на земле шаман. Навещали шамана кукушки и звёзды тоже. Серебристое небо вовсю исходило дрожью, а потом над макушками сосен висел туман. Необычный туман, переменчивый и густой. Может, даже вообще не туман — я его не трогал. В нём звенела, петляла несбывшаяся дорога, даже смерть в нём казалась не точкой, а запятой.
А ещё говорят, что шаман принимал людей. Иногда принимал, если правильно был настроен. Он носил амулеты, рубаху косого кроя, колокольчики в черной растрёпанно…
… показать весь текст …

Ничего не понял он. Ничего. Не сумел обычное волшебство: полетать над миром, придумать сны. Пару монстров вызвать из глубины. Позывными мавок забить эфир. А он взял и маме купил кефир. Улыбнулся бабушке на скамье. Помахал вахтеру: привет семье. Выгибалась радуга над рекой. Да какой он сказочник? Никакой.

Ничего не вытворил. Ни шиша. Рассмешил соседского малыша. На разбитый локоть ему подул, то есть делал разную ерунду. По дороге к дому купил кувшин — из кувшина даже не вылез джинн, чтобы да, же…
… показать весь текст …

Так случилось, что я никогда
не любил ключи.
Не боялся, но в руки старался
не брать вообще.
И, естественно, я находил миллион причин, исключая поганцев из списка своих вещей.
Если в радужном детстве прокатывало — позднЕй не справлялся без них,
понимаешь, закон таков.
Всё юлил и метался,
как заяц меж двух огней,
даже номер в гостинице
требовал без замков.
Звали главного, главный меня
убедить не мог:
если кража имущества?
… показать весь текст …

Ветер свистит, как пущенный вдаль снаряд,
и на закате сердце взорвётся алым
в город, захваченный армией октября:
жёлтые маршалы, красные генералы.

Время становится медленней и ровней,
словно способно остановиться даже.
Если назавтра Вы захотите снег,
кто же, моя государыня, Вам откажет?

Песни шатрами раскинуты во дворе,
письма летят на дорогу шуршащим спамом.
Нам нужно тысячу новых календарей,
старые в рамочки,
… показать весь текст …

Пацан несёт флажок. Флаг маленький и реет. Куда несёт, зачем — пока не знает сам. Ты, знаменосец, плачь: за русских и евреев, загубленных в печах, зарытых по лесам. Весенний тёплый день напоминает форум. Он праздник про войну — бомбёжки, танки, рвы.
Не цельтесь в облака, не надевайте форму. На облаках сидят такие же, как вы.
Чуть дальше, чем парад, чуть старше, чем младенцы, важнее, чем слова, саднящие внутри. Блокада, Сталинград, Дахау и Освенцим. Не надо — позабыть, не надо — повторить.

Мой д…
… показать весь текст …

Ему сказали — он победитель.
Когда родился.
В тот час, когда
планеты плавали по орбите,
шумели крупные города.
Высок и строен, красив и жилист,
держал копилку удачных дней.
Мерси, родители, всё решили,
они большие, и им видней.
Бывало, в детстве, лохматым бесом,
он ел песок и ловил дожди,
но жизнь кричала ему:
добейся, не опозорься, не подведи.
Учиться в Лондон, лечиться в Вену,
… показать весь текст …