Из того, с чем никак не выходит ужиться,
доминируют двое — соседи и память.
Если первый подпункт каждый вечер скандалит,
что от криков трясутся оконные рамы,
то второй, как устройство со множеством сбоев —
подгоняли под срок, не успев доработать.
Ну, а нам — развлекаться, барахтаясь в прошлом,
Что, как пьяный в метро, уцепилось за локоть.
До смешного обидно, что важные вещи,
над которыми трясся, как чертов фанатик,
что учил по ночам, заливаясь эспрессо,
вылетают, как-то, что не жалко утратить.
Исчезает испанский, размытый годами,
рассыпаются даты, пароли и коды,
только люди, которых сдираешь ногтями,
все-равно остаются безликим разводом.
А проклятое время насмешливо шепчет,
мол, однажды мой черный окрасится серым,
и зеленый цвет глаз затуманится дымкой.
Я почти прекращу выбираться за двери.
Те, кто рядом сейчас, постепенно сотрутся,
Для других же я стану до ветхого старым,
И я буду молить, чтоб со мной оставался
Самый ценный и самый жестокий подарок.