СНЯВШИ ГОЛОВУ ПО ВОСАМ НЕ ПЛАЧУТ.
Иван-царевич, почёсывая волосатую грудь в вырезе растянутой майки, небрежно опёрся на край колодца. Вытащив из пачки свежую «Беломорину», он с удовольствием закурил.
Облака неспешно проплывали над родными шестью сотками, пахло цветущей яблоней и компостом.
Докурив, Иван небрежным щелчком отправил бычок в колодец и вдобавок сплюнул туда же. Раздался визгливый вопль, чем-то напоминающий кваканье.
Иван побледнел и попытался скрыться. Поздно.
Мощным прыжком из колодца выпрыгнула лягушка, шлёпнулась на землю и превратилась в Василису. Не утруждая себя одеванием, она схватила валявщуюся на дорожке метлу и принялась охаживать Ивана.
— Ты что ж это, ирод, делаешь? — кричала она. — Ты что это творишь, козлина! Кто тебе разрешал в колодец плеваться, хрен ты этакий? Я ж там плаваю!!!
— Дык откуда ж я знал-то, Василисушка? — возражал Иван, привычно уворачиваясь от ударов. — Аль тебе на речку лениво сходить? А хошь — баньку затоплю! Да ты б оделась, что ли?
Василиса накинула старенький халатик и устало опёрлась на метлу. Глаза её наполнились слезами.
— Да, вот в колодце плавать приходится. А не в бассейне беломраморном! А я ж, когда за тебя выходила, думала — во дворце жить будем, в палатах драгоценных! Ты мне что говорил? Я, дескать, королевич! Ну, и что теперь?
— Так я ж не старший, — возразил Иван. — Вот Данила нынче царствует. А я ж всего третий сын-то… Откуда у меня дворец? Вот, домик с участком есть — и то хорошо…
— И-э-э-эх, — горестно произнесла Василиса. — Ну что мне стоило на боярский двор прискакать, первой стрелу словить?! А я сидела, как дура, в болоте, тебя, изверга, дожидалась… А ты вон — еле-еле участочек себе отвоевал… Тряпка!
Иван-царевич поскучнел. Всё это он слышал уже много-много раз.
Василиса всхлипнула и утёрлась полой халата. Голос её окреп:
— А колодец чтоб почистил! — сказала она, уходя на кухню.