Люди всё хотели понять, где война — и что в ней гнусного. И вот они замечают, что знают, где она, что она в них самих. Вот она, она здесь, а мы искали ее в синем небе и в равнодушии окружающего мира. Она в страшном одиночестве того, кто сражается, и того, кто остается в тылу, в позорном отчаянии, охватившем всех, в том одичании, которое со временем проступает на лицах. Наступило царствие зверей.
Неизбежно только одно: смерть, всего остального можно избежать. Во временном пространстве, которое отделяет рождение от смерти, нет ничего предопределенного: все можно изменить, можно даже прекратить войну и жить в мире, если желать этого как следует — очень сильно и долго.

Если войны разжигаются, значит, это кому-нибудь нужно.

Борцы и борцини (снова феминитив) за мир, зачастую, самые кровожадные! Все время хотят кого-нибудь убить… за мир во всем мире!

7531 лето от СМЗХ

Надежда, которой никак не дадут умереть,
трёт щёки ладонями, плачет навзрыд от бездушья,
заразного, злого как плесень, густого как нефть.
Должны были почки проклюнуться,
но просыпаются ружья.

И ты не живой уже сотни раздолбанных дней,
потрёпанный зомби с растёкшимся пО полу мозгом,
бегущий от смерти, а может, бегущий за ней.
Сороки кричат и волнуются, жмутся к березам.

Надежда, которой предсказано сдохнуть одной,
без мудрости, веры, без тёплой поддержки любимых,
бредёт по стране, истекая кровавой войной.
… показать весь текст …

Пусть обойдет тебя шальная мина
И Градом не закроет белый свет.
Снаряд пусть тоже пролетает мимо
И снайпер промахнётся, целясь в свет.

Пусть пули попадают только в небо,
Растяжка твой не остановит след.
И где бы ты родной сейчас и не был,
Ты только будь живой! Скажу я смерти нет!

И пусть скорей закончится кровавый бой,
И мир наступит, и вернёшься ты домой!