Алоэ.
— Каланхоэ.
— Я бездомни котик, звоню вам в облезли голубя курлык курлык как слыщно?
— Слыщно хорошо, даже немнощка бурлении животе птищки. Он што червяка немытого скушал?
— Не знаю, я етава птищку первый раз вижу. Просто срочный тилипоный звонок очень надо мне.
— Какиета проблемы?
— Как вы угадали?
— Секрет, секрет. Расказуйти.
— Да што тут расказувать. Нету у меня где жить, лишаюсь вот. Сижу с птищками на подоконнике, ветер свободы развевает мои меха во все стороны. Чувствую, как лапы голода смыкаются на котик да сомкнуться не могут. Беда-печаль вощим.
— Видимо давно так сидите?
— Ощинь давно. Минутов десять, даже одиннадцать.
— А чиво вылезли-то с квартиры?
— Дак скущно-с. Захотелось ощутить себя одиноки космически охотник. Романтики котику не хватает. Всё у котика есь: и шпроти, и мухов, и шуршашки, а романтики нету. Вот вылез в фортощку.
— Ясно. Сами абратно засунуться сможете или подкреплени высылать?
— Нинада подкреплени. Мне пока и тут хорошо. Смотрю как никчемни бегает по дому и арет.
— А што арет?
— Неразборчивое. Просто вот так ААААА АААААА.
— Оно у вас бешени?
— Не, оно у нас адинощества не переносит. Меня потеряло, тоскуит. А меня нигде нету ха ха ха.
— Ваще нигде?
— Ваще ваще. Щаз объявлени писать начнет:"Такой калошенький котик исчезнул! Наверное, ето похищени. Вернити за мильон денег". Ай!
— Што с вами?
— Голупь клювается. Глюпи тилипон. Видимо, щаз связь прервется.
— Если не сможете абратно залезть, звонит, мы запихаем вашу жеппи.
— Спасибо. Пака.
— Пака.