он говорит со мною на языке на птичьем.
он непрерывно чирикает всякую чушь о личном.
и я назначаю встречу в провинциальной кофейне,
где пахнет ванилью, где трезвым быть неприлично.
пытаюсь ему объяснить, что давно я не фея,
что я перешла в дан охотника из трофея,
что из пернатых милее мне чижик-пыжик,
как чистая водка вместо настойки шалфея.
а всё потому, что плющ на стене кирпичной
почти облетел и вошли в архаизмы спички.
что с прошлого нового года я перестала быть рыжей,
а стало быть вижу, кто принц, ну, а кто, — опричник.
и, стало быть, знаю, что можно побыть мне гордой
сенною девкой, скачущей по кроватям.
или же Гердой, знающей Каеву хорду,
то бишь позвоночник, как флейту, как правку word ом, —
от нотки до нотки, до самого главного «хватит».
до ключиков тайных ли или же просто скрипичных,
до всяких кофеен, где пьяными быть неприлично,
но где мой опричник щебечет так сладко по-птичьи.