Когда ребёнок был ещё ребёнком,
запертый в своих играх,
он бежал через городской парк к озеру
и ветерок поднимался в его волосах —
ребёнок смеялся от удовольствия
так быстро бежать по земле…

Когда старик был ещё стариком,
запертый в теле,
он всё реже смотрелся в зеркало,
в котором почти ничего не осталось —
только грань Пробужденья…

Но никто так и не выспался за свою жизнь —
этот сон для каждого краток.

Когда жизнью была только жизнь,
мы не придавали ей значенья.
День не стоил почти ничего —
он терялся легко, настолько был мал.
И когда день был только днем,
мы хотели наполнить его любовью,
и она приходила.
И тогда любовь была сама собой…

Женщина становилась женщиной,
а мужчина мужчиной.
Над ними сияли звёзды и пела луна,
ночь распахнулась новым значеньем:
стали понятны цветы, их ароматы,
еда перестала быть только едой.

Когда мужчина был ещё мужчиной,
он думал только о женщине,
и когда женщина была женщиной —
она была прекрасна,
её волосы были балдахином
над нежностью глаз и губ,
кожа была лучшей одеждой
и грудь ждала поцелуя…

Как хорошо, что ещё есть слова!
как лучи июльского утра в столбике пыли у окна —

когда ребёнок был еще ребёнком,
он любил всё называть,
он мог открывать этот мир словами,

его поцелуи были чистой каплей влаги
на лепестках,
он жил без воспоминаний,
и самой большой утратой была пуговица…

ребёнок смеялся и плакал безмятежно
в тишине души,
вечность, из которой он выбежал в сад,
ещё не схлынула с него.
И когда он рисовал и ему не нравился рисунок,
он комкал лист,
но это был всего лишь смятый рисунок,
а не жизнь…

И пока ребёнок был ребёнком,
пока мужчина и женщина были друг другом,
и старик ещё держался за сердце,
мечтая быть запертым в играх, —
они,
то есть мы,
все жаждали жить любя,
так и не выспавшись
за эту жизнь…