Ох, как сильно и не вовремя завелась у Коки семья дрозофилов. Проездным на каком-то гнилом фрукте въехали за какие-то сутки основали своё государство, правила и законы.

По этим законам никакого Петра Степаныча в их квартире было не предусмотрено. А Пётр Степаныч человек старой закалки, если ему свидание в гостях назначено, то оно непременно должно состояться. Он у жены раз в месяц отгул берёт на гараж, сам к Коке свой невечный двигатель подкатывает.

Любовь у них такая чистая, что по мотелям её марать не хочется, вот и голубятся у Коки.

Кока вроде начала кидаться мух накануне гостя ловить, но они же как звери дикие, из рук вырываются, от испуга сразу новых двух рожают. Плюнула, у Петра Степаныча зрение без очков не ахти, авось пронесёт.

Сорочку соблазнительную нацепила, тарелку с фруктами на стол поставила (это он у жены пусть котлеты жрёт, а тут романтика и лёгкость нужна).

Расчёт по началу оправдался, он очки скинул вместе с трусами и дикого полёта над уровнем его любви не заметил.

Сел потом, значится, обсыхать и давай фрукты романтические жрать. «А что это у вас, Кока, по квартире мошкарель так порхает?»

Заплакала горько Кока и говорит: «В сказку ты, Петенька, попал. Принцесса я мошкарелевская. Любовь моя меня к тебя в девицу красную превратила, а сейчас родители узнали и прислали войско за мной страшное, не отдашь меня взад, и тебя убьют и меня. Есть одно только спасение: в квартирку меня новую спрятать, там, думаю, не найдут».

Испугался Пётр страшно, за себя в первую очередь, но и за любовь. Сказал, что обязательно что-нибудь сейчас придумает, чтобы спасти, но вот непременно дела и бежать надо. Так и пропал.

«Видать, сожранная с абрикосом мошкарель его таки изнутри и сгубила», — смеялась потом Кока Кике.