Я не знаю как жить, меня в детстве не научили.
Дали добрые сказки — они оказались ложью.
Я вдыхаю апрель (воздух острый, как перец чили)
И бреду в никуда по весеннему бездорожью.
Сколько нужно идти от рождения и до гроба?
Сколько нужно терпеть эту ненависть? Постоянно?
Город дышит в лицо лабиринтами пыльных пробок,
Я бегу от него через тюрьмы больших стоянок.
В них томятся машины, в машинах томятся люди.
Каждый нежно привязан к Фольксвагену или Ладе.
И авто ожидает хозяина, словно пудель
Ожидает, когда его вымоют и погладят.
Но машинных зверей полюбить у меня не вышло.
Потому я иду. А верней убегаю, только
Не от города прячусь я крохотной серой мышью
И боюсь потеряться не в каменных новостройках.
Мой единственный страх постоянно за мной по следу.
Его вижу в кошмарах и в утренних чашках кофе.
Иногда он даёт мне почувствовать вкус победы,
А потом вдруг из тьмы злобно скалит свой жуткий профиль.
Я бегу от себя. Мне так страшно остановиться.
Я боюсь замереть или просто заснуть ночами.
Иногда твоя жизнь разлетается на частицы,
И потом не выходит собрать вариант начальный.
Я искал себя прежнего там, где людские тени
Целовали любимых и думали о хорошем.
Но, увы, вечным страхам не стать никогда потерей,
И они до конца будут мне непосильной ношей.
Я просил у врачей, чтоб избавили от страданий.
Те махали рукой: «От себя не сбежишь, поверь нам!»
И тогда я бежал прочь из белых больничных зданий.
Целый год я скитался по барам и по молельням,
Но не мог найти главного — целого человека,
Кем я был до того, как сознание раскололось.
Только пачки таблеток, скупаемые по аптекам,
Помогали глушить в голове моей тихий голос,
Говорящий о том, что отныне мы с ним едины.
Нам досталась победа в чудовищной эстафете.
Только сердце упрямо стучит о мою грудину,
Призывая бежать, позабыв обо всем на свете.
О минутах на сон вновь не может идти и речи,
Над моей головой солнце вечно стоит в зените.
Я устал убегать безоглядно и бесконечно,
Помогите, прошу вас.
Пожалуйста.
Помогите.