Где-то льется шампанское рекой и звучат тосты, а где-то в это время бросают последний комок земли на гроб и навсегда с кем-то прощаются.
Где-то под марш Мендельсона губы шепчут: «С тобой в любви и верности, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас», а где-то чья-то женщина рыдает на кухне, а маленький ребенок кричит отцу в след: «Папа, не уходи!» Где-то в свете софитов под звуки живой музыки в шикарном ресторане чьи-то ухоженные и холеные руки держат меню и просят гарсона принести свежие устрицы в сливочном соусе, а где-то в это время в засыпанной траншее промерзшими на холоде губами кто-то спрашивает: «Тушенка еще осталась, братан?» Где-то в одном из автосалонов родители говорят: «Ну вот, дочка, ты уже совсем взрослая, ты получила школьный аттестат и мы с папой покупаем тебе твое первое авто», а девочка дует губы, капризничает и говорит, что хотела новый Лексус, а не Фольцваген.
А где-то в это время, весь в синяках и кровоподтеках, от душевной и физической боли плачет маленький ребенок, размазывая слезы по лицу, ребенок, которого некому обнять, ребенок которому нечего есть, которому не в чем пойти в школу. Ребенок, который не понимает, почему его родители пропили последние деньги и вместо ужина он получил побои.
Мы все бы хотели, чтобы в мире было больше первых моментов, чем вторых, чтобы первые моменты больше ценились и не воспринимались как должное.
Но мы не в силах все изменить, мы не можем сделать мир лучше, это было, это есть и это будет.
А еще мы можем сегодня быть теми, кто получает блага жизни, а завтра можем быть в числе тех, кто хлебнет горя и страданий.
Мир закольцован, у нас зачастую похожие мысли, проблемы, желания. Мы люди, мы часто забываем, что как бы нас ни разделяли рамки, статусы, религии, страны, мы — одно целое.
И если кто-то рядом, пусть и незнакомый, будет плакать и ему будет больно, мне уж точно лучше не станет и счастье мое ближе ко мне не будет.
Мы не можем изменить мир и сделать его справедливым, мы можем просто быть добрее друг к другу. Будем добрее.