Сходить с ума и сводить с ума — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Вроде того, как залезть в постель или залезть в карман.

Рабинович приходит домой и говорит жене с улыбкой:
— А меня с работы уволили!
— Яша, я не поняла, а что это ты радостный-то такой?
— А остальных таки посадили.

Как начинается радиовещание в разных городах:
— Внимание! Говорит Москва.
— Уваха! Ховорыт Кыйыв.
— Ахтунг! Хир шприхт Берлин.
— Ша! Одесса имеет сказать пару слов.

Жить привольно или фривольно — это-таки две большие одесские разницы.

Тихий одесский дворик, мама отправляет сына в магазин за сметаной. Через час мальчик возвращается без сметаны, но со слезами на глазах:
— Продавец в магазине сказал, что маленьким еврейским мальчикам сметану не продаёт!
Взбешенный отец семейства побежал разбираться. Влетает в магазин и орёт:
— Это шо это такое?!. Шо за антисемитизм?!. Я буду жаловаться властям! Где книга жалоб?!!
Вдруг выходит старый еврей в грязном халате и говорит:
— Ша, уважяемый, ну шо ви так орёте?! Вы пробовали эту сметану?..
&

КУЛИКОВО ПОЛЕ ОДЕССЫ.
Куликово поле заревом пожара
В сердце отозвалось! Жизнь оборвалась…
Застонало болью, сжалось от кошмара…
А в лицо смеялась сволочная «власть»!
Станьте грозной цепью все, кто за Свободу,
Все, кому нацисты жизни не дают!
Правит «правый сектор», но ему в угоду
Киевским фашистам братьев не сдают!
Поднимись, Одесса, с мала до велика,
Крепкими руками изгоняя сброд!
Поднимайтесь вместе, с яростью и криком!
Пусть пожара пламя всех нацистов жжёт!

Еврейская мама кричит сыну, забравшемуся на дерево:
— Изя, или ты сейчас упадешь и сломаешь себе шею, или ты сейчас слезешь, и я набью тебе морду, чтоб ты был здоров!

Ш ША — тише!
* - Ша, ты! — кричала эта добрая женщина, -что это за такое! Если ты родился евреем, так уже надо так громко плакать.
(«Экзамены Шнеерзона». «Крокодил», 21, 1912).
* В одесской гимназии:
— Ферсман, назовите повелительное наклонение глагола «молчать». -Ша!

ШАБЕС, ШАББАТ — суббота, иудейский религиозный праздник. Во многих одесских (даже православных) семьях отмечается наряду с воскресеньем (а иногда и с остальными днями недели).
* Рассказывают, что один из директоров издательства «П…
… показать весь текст …

Штурм Славянска и тяжелая «борьба с кремлевскими террористами» планировалась киевской либерал-фашистской властью. Пострелять, потом победить. Дело, вроде как, прочно, когда под ним струится кровь.
А, если и не победить, то хотя бы показать, что они, типа, «государство». Попозировать в камуфляже, «понаполеонить» в штабных палатках под камеры журналистов.
Сожжение и удушение угарным газом в Одессе нескольких десятков по иному, нежели либерал-фашисты в Киеве видящих будущее Украины человек — случ…
… показать весь текст …

— Хаим, как ты мог взять себе такую некрасивую жену?
— Ты знаешь, она внутренне красива…
— Шлимазл, ше ж ты не даешь ей вывернуться наизнанку?!

Если у еврея финансы поют романсы, он начинает продавать билеты на их концерт.

— Сара Абрамовна, вы были на свадьбе Розы и Миши?
— Была. Это ненадолго!
— Почему вы так думаете?
— Я познакомилась и с мамой жениха и с мамой невесты — они совершенно не подходят друг другу!

В одесском борделе:
— Тётя Песя, и шо за страшную, да ещё и злую проститутку ви мине подсунули?
— Ну, Давид Соломонович, вы таки сами попросили, шобы было дёшево и сердито.

«Одесский язык» — один из самых устойчивых мифов нашего города. Строго говоря, такая же нелепица, как бесконечное величание Одессы «Южной Пальмирой». Был в давние времена на территории нынешней Сирии город Тадмор (античное название — Пальмира). С его красотой сравнивали красоту Санкт-Петербурга и называли столицу России, лежащую на берегах Невы, Северной Пальмирой. Но ведь и Одесса гораздо севернее Тадмора, однако языки не устают повторять, а уши привыкли слышать…
Так есть ли «одесский язык»? Ес…
… показать весь текст …

Как говорят в Одессе: «Самое правильное питание — это есть в гостях».

В Одессе мой дружок-еврей
Негодовал, как только мог:
На пляже много есть церквей,
Но ни на ком нет синагог.

Оплавленных стёкол лаву,
Проёмов чумной оскал…
И души такого сплава,
Что сутью прочнее скал…

И в скорбном навек приюте
Прогорклую копоть стен…
И тех, что давно не люди,
А нелюди, мрак и тень…

И адский огонь, как в домне,
И крики, и в ряд тела…
Мы помним. Все годы помним.
И помнящим нет числа…
… показать весь текст …

— Слушайте, Хаим, вы не были в Одессе, так вы потеряли полжизни!
— А что это за город, Одесса?
— О, это очень большой город, в нем больше мильёна жителей…
— А евреи там есть?
— А вы шо, глухой?
— Ну, хорошо, я таки приеду в Одессу. Где я там буду жить?
— У мине.
— А где я вас найду?
— Господи, Боже ж мой! Выйдете на Малую Арнаутскую, дом 23, зайдете во двор и крикнете: «Ра-би-но-вич!» Все окна откроются, кроме одного. Это буду я, Шапиро…

В Одессе.
— Вы еврей?
— Таки да.
— А где остальные?
— А, они уехали и теперь стали евреи всех национальностей.

Томное одесское лето, такое лето, которое может быть только в Одессе. Окна нараспашку с ночи, потому что ночи такие же, как лето — томные, со звуками цикад и запахом акации, разбавленным запахами одесской кухни. Одесская кухня начинает свой нелегкий труд в шесть утра и заканчивает за полночь.
На этой кухне решаются мировые и местные проблемы. Обсуждается все — от того, как сыграл «Черноморец», до Суэцкого кризиса, и что брать с собой ТУДА, и что пропустят, и что это таки будет стоить.

Как пах…
… показать весь текст …