В глазах её мелькнула грусть святая,
И мудрость тихо осветила взор.
Она читала боль, не осуждая,
В душе хозяина немой укор.
Не гнев, не страх — одно лишь сострадание
К тому, кто сам себя терзает злом.
Она прочла его сокрытое рыдание,
Что в сердце каменном рекой текло.
И лапу положила на колено,
Как будто говоря: «Прости себя».
В её глазах светилось откровенно:
«Я знаю — ты не волен, ты дитя».