Виденье
В трактире шумном, средь речей нестройных,
Где чад и гам, и смех, и звон стекла,
Она вошла — из снов моих же непристойных,
Как будто ночь её к земле свела.
Не ведаю, жива иль только тень,
Скользящая меж грубых сих людей,
Но взор её, как лунная сирень,
Коснулся сердца пасмурного в ней.
Вуаль её — туманов переливы,
Духи — как весть из невозвратных стран,
И я застыл, безумен и счастливый,
Не зная — явь сия, или дурман.