«Каких только ощущений не испытывает голодный человек!»

Жизнь — дорога, я — повозка, желанья — кони, разум — кучер и воля — вожжи.

Мы всегда находим нечто утешительное в несчастьях наших лучших друзей.

… любовь умирает вместе с ревностью

Засоренность языка оборачивается засоренностью в мозгах, неряшливостью в политике и даже путанностью в нашей реальной жизни.

С поразительным упорством мы желаем того, что было, или того, что должно быть, но никак не умеем довольствоваться тем, что есть.

Ведь, увы, вся жизнь, в сущности, маленькое путешествие — и только!

…нет ничего прекраснее, чем дарить нежданное счастье!

* * *

Одна чума сменить другую
Спешит, времен ускорив бег,
И снова в службу роковую
Отправлен ныне человек.

По воле пленника неволи
Законов тайных бытия,
Не нами явленных в глаголе,
Которых жертва ты и я.

И что с того, что каждый правый,
Что будет оным правым впредь.
… показать весь текст …

ТОЛЬКО ТВОИ

Захотелось поблагодарить? Да ладно, обойдется. Захотелось попросить прощения? Пожалуй, это лишнее. Захотелось признаться в любви? Ну уж нет: это слишком! И так каждый раз ты гасишь в сердце душевные порывы — этот голос тебя, Настоящего. Только стоит ли? Ведь жизнь проходит. И ты несешь в себе свой свет и добро, и любовь — сохраненные, неразменянные, безответные.

Только твои.

«Я сентиментально привез с собой Цветы. Пестрые и крикливые цветы — целая охапка. Цветы полей, и запах их, девственный и нежный, так не похож на развратный запах духов. Я приехал ночью. И оттого, что ночь была блеклая и мысли далекие и неожиданные, и оттого, что я знал, что опять начнется целая и звучная симфония телефонов, встреч, ненужных и волнующих, — я не спал. И не было больше соблазна. Я уже верил в любовь и искренне думал, что любимая женщина — святыня, „и лучшая, и особенная“».

«А Вы хотите „нездешней“ любви? Хотите, чтобы для Вас рыцарь любезно сошел бы с гравюр времен средних веков? Конечно, хотите. Когда Вам будут говорить просто и ясно, без позы рыцаря и рисовки, о своих желаниях — Вы будете морщиться… А Вы не боитесь остаться „зрительницей“ в жизни?»

«…чтобы подойти к цели моей. А цель есть. Так слушай: чтобы не одуреть окончательно и не заплесневеть в одиночестве своем, решил занять чем-то мысли и сознание. Иногда, когда радость, или печаль, или скука томящая резче заставляют думать логически, тогда хочется писать, чтобы как-то проникнуть в анализ разума. Так вот — иногда буду писать тебе. Что — пока безразлично. Ты читай их, и у тебя, несмотря на многие преграды, явится желание писать, чтобы письмами своими создать и себе и мне настроение».

Красота — в гармонии, в стиле, пусть это будет гармония безобразного — или красивого, гармония порока — или добродетели.

Но не ясно ли: блаженство и зависть — это числитель и знаменатель дроби, именуемой счастьем.

А почему у нас нет перьев, нет крыльев — одни только лопаточные кости — фундамент для крыльев? Да потому что крылья больше не нужны… крылья только мешали бы. Крылья — чтобы летать, а нам уже некуда… Не так ли?

Быть оригинальным — это нарушить неравенство.

Диета

Пятую неделю на диете.
«Нет» врагу — рагу и пирогу.
«Чем я хуже, чем модели эти?
Я сказала, значит, я смогу!»

Формы Барби правят нашим миром.
Голодовка — это хорошо.
Не единым хлебом, но кефиром
Давишься, молочный мой дружок.

Без рентгена можно видеть кости,
Джинсики на талии висят,
… показать весь текст …

«И опять невольно приходит в голову сопоставление: Гоголь, Успенский, Щедрин, теперь — Чехов. Этими именами почти исчерпывается ряд выдающихся русских писателей с сильно выраженным юмористическим темпераментом. Двое из них кончили прямо острой меланхолией, двое других — беспросветной тоской. Пушкин называл Гоголя „веселым меланхоликом“, и это меткое определение относится одинаково ко всем перечисленным писателям: Гоголь, Успенский, Щедрин и Чехов… Неужели в русском смехе есть в самом деле что-то роковое? Неужели реакция прирожденного юмора на русскую действительность, — употребляя терминологию химиков, неизбежно дает ядовитый осадок, разрушающий всего сильнее тот сосуд, в котором она совершается, то есть душу писателя?.. »

Из своей опочивальни,
Чем-то очень огорчен,
Побледневший и печальный
Вышел в зал король Гакон.
И в тоске невыразимой
Молвил, вставши на ступень:
«Здравствуй, мой народ любимый!
И сказали «Добрый день»
Сто четырнадцать гофмейстеров,
Тридцать церемониймейстеров,
Сорок восемь камергеров,
Триста сорок пять курьеров
И четыреста пажей!
… показать весь текст …