Гуляет осень под моим окном
И, убирая с мутных глаз седины,
Всё ищет щель, чтоб просочиться в дом,
Всё ждет, когда замолкну и остыну.
И тапки приготовила, и плед,
Чтоб вечерами варежки вязала,
Лечебники народные листала.
И в десять спать, чтоб сэкономить свет!
А я смеюсь. Я ей в лицо смеюсь!
Гражданочка, очки свои протрите!
Я лет ушедших вовсе не боюсь.
Под окнами моими не бродите!
Какие тапки? Туфельки — шик-блеск!
Какой там плед?! Я не сижу на месте.
Мне белкой в колесе не надоест,
Я клушей не умею на насесте.
И, провожая взглядом мой портрет,
Приветливо прохожий улыбнется,
И даже с любопытством обернется:
На мне про возраст объявлений нет.
Одно лекарство в жизни признаю,
Горстями радостно его глотаю:
Я так люблю любить, и я люблю!
Не остываю и не замолкаю.
Пусть кто-то посмеется, не беда!
Пусть кто-то возмутится и осудит:
Замолкну я, когда меня не будет,
Остыну тоже только лишь тогда.