Мамина Пчёлка скептически смотрит в шкаф и неуклюже наносит на веки цвет.
Мамин Диор сладким облачком расплескав, Пчёлка чихает. Ей завтра пятнадцать лет.
Ну, а сегодня гремит подростковый бит. Школьные танцы. Почти что весенний бал.
Важен ли пчёлкин доклад про гористый Крит, если приснилось, как Рыжий с ней танцевал?
Пчёлка с пяти знает English и учит Deutsch, выбрала ВУЗ, репетиторов, факультет.
Мамина Пчёлка — ну просто мечта, не дочь. Только вот Рыжему дела до Пчёлки нет.
Рыжему нравится Baby из класса Е. Ходит за ней по пятам, будто на цепи.
Пчёлку по грустной растрёпанной голове
мама заботливо гладит и шепчет: «Спи».
Мамина Пчёлка помадой ведёт вдоль губ, пальцами чёлку взбивает, глядит хитро.
Видео-блог о студенчестве на что ни сокурсник — поклонник/приятель/бро;
две стажировки — Варшава и Лиссабон; семь публикаций в ведущих ведомых СМИ;
сто путешествий и полу-пустой вагон;
«Мама, ну что ты, нет времени для семьи,
мама, я буду писать о лице войны, о неисхоженных улочках городов,
я забегу к тебе как-нибудь на блины? Всё хорошо. Всё в порядке. Диплом готов.»
Пчёлке не спится на подступах к рубежу. Вместо овец — знаки, за запятою Пи.
«Мама, а вдруг я не так хорошо пишу?»
Голосом нежным в динамике трубки: «Спи».
Мамина Пчёлка в костюмчике от-кутюр. Где-то под шпильками тонет её Париж,
в каждой статье рой заманчивых авантюр, в вечере каждом Лонг-бар на одной из крыш.
Мамина Пчёлка смешлива и хороша. Тридцать по паспорту. Время то как летит.
Облачком сладким всё пахнет её душа, а на комоде флакончик Диор стоит.
«Всё хорошо. Всё в порядке. Ты как там, мам? В среду приеду. Готовь для меня блины».
К чёрту Монмартр, показы и Нотр-Дам. В этом Париже ей снятся плохие сны.
В этом Париже не видно, как Он живёт с кем-то без всей этой тяги нестись вперёд.
Сыну какой там по счёту? Четвёртый год?
Пчёлка летит.
Время тоже летит.
Неждёт.
Панцирь всё толще. Всё крепче её броня.
Мамина Пчёлка в подпанцирной той степи,
и до сих пор под конец непростого дня
Пчёлке спокойней от голоса мамы: «Спи».