но что нам делать, сонным и больным,
тем самым, кто забыл друзей в беде?
мы, разогнав рукой табачный дым,
пытаемся друг друга разглядеть,
и понимаем, смысла больше нет
пытаться что-то строить из себя.
скользит по переломанной спине
промозглый дух сырого Октября,
вонзается куда-то под ребро,
в себя вбирая искорки тепла.
отныне согревает только ром,
и ноет окровавленный кулак,
которым мы пытались раздробить
спасительную клетку пустоты.
устало затянув зубами бинт,
опять клянём нечистых и святых
за то, что не сумели нам помочь,
за то, что мы по-прежнему больны:
на наших лбах больничное клеймо,
а на запястьях — пятна от чернил.
исписаны подушки и кровать
бессмысленными строчками стихов,
«да здравствует безумие, vivat!» —
выводит громко наш нестройный хор.
а где-то за решетчатым окном,
всё так же продолжается игра.
отстукивает время метроном:
кому-то жить, кому-то умирать.
и медленно кружит земная твердь,
жестоко равнодушная к мольбам.
ответь мне, ну пожалуйста, ответь:
что делать нам?