Прислони ты к сердцу нож и почувствуй злой металл, может так ты хоть поймешь, что ты Смертью обладал. Целовал ее ты в руки, в холод губ и сердца лед, приобрел ты только муки, совершив ночной полет. Ночь растаяла в рассвете, Смерть оделась и ушла. Ты единственный на свете, в ком любовь она нашла…

Скрип двери, как вдох в воде,
Ты внутри — я не вижу, но ведаю
Бог помог бы тебе,
Да не хватит твоей веры.
Ночь — в окнах,
И ночь — смерть твоя!

Верни душу — живой сделай!
Не мучь меня,
Пришли войско свое, где ты — мой князь?
Лети, пока петухи пели, меня спасать!
Сотри меловый круг белый,
Смотри в глаза!!!

Отрывается, падает, разбивается вдребезги —
Слишком слабая ниточка, слишком сильный сквозняк.
В лужах плещутся вороны, а вчера были — лебеди.
Ты права, моя Пуговка: всё должно быть не так.

Всё должно быть загадочней и мистически красочней,
Чтоб прохожий запутался между явью и сном.
Чтобы кто-то, осклабившись, не поймал твоих бабочек,
Не набил ими трубку и не скурил целиком.

Снег бы был дружелюбнее, не скользил бы под лыжами, —
Сделав мир справедливее, сделав смысл ясней.
Я не знаю, случайно ли, но раз мы с тобой выжили,
Значит, кто-то там, в облаке, стал немного взрослей.