Израиль:
Он, как рев автобуса, застрявшего в пробке. «Да-да-дааааааааа». И так — по нарастающей.

Австралия:
Русский звучит очень брутально, маскулинно. Это язык настоящих мачо (Уилл, финансовый аналитик).

Чехия:
Для меня русский звучит ровно как польский. Та же интонация, то же «женственное» произношение, в особенности по сравнению с чешским (Якуб, финансовый аналитик).

Великобритания:
По мне, русская речь — это нечто среднее между рыком моржа и мелодией Брамса (Эйб, бухгалтер).

Ирландия:
До того, как я начал изучать русский язык, и ещё некоторое время спустя после начала уроков славистики, тем больше он казался мне похожим на запись любого другого мирового языка, пущенную задом наперёд (Гетин, разведчик).

Монголия:
Самое удивительное, что русский язык может звучать совершенно по-разному: все зависит от говорящего, и от того, что именно говорится. В принципе, от русского языка при желании можно добиться ангельского звучания. Правда-правда! Русский — это пластилин, из которого месте может вылепить все, что пожелаете (Батыр, фотограф).

Новая Зеландия:
Как будто кто-то толком не отхаркался, набрал полный рот слюны и при этом пытается разговаривать (Дин, пенсионер).

Нидерланды:
Русский язык — это звуки, которые издавала бы кошка, посади её в коробку, полную мраморных шариков: писк, визг и полная неразбериха (Вильям-Ян, дизайнер).

США:
Мне всегда казалось, что русский — это смесь испанского с округлым «р», французского, в который добавили «ж» и немецких грубых звуков (Джереми, учитель).

Италия:
Это как приглашение к отчаянному флирту. И особенно, когда русские девушки невероятно сладким голосом произносят вот это их «ПАЧИМУ? «. Опубликуйте меня, пожалуйста (Алессио, журналист).

Корсика:
В высшей степени эмоциональный язык — в интонацию русские вкладывают много чувства и страсти. Пример: «Вот это да! «(Крис, консультант).

Германия:
Русский язык — это пара знакомых слов, затерянных в полном лингвистическом хаосе неприятных на слух звуков (Альбертина, врач-инфекционист).

Великобритания:
Как звук наждачной бумаги, скребущей по шероховатой поверхности, покрытой тонким слоем лака. А если говорить о провинциалах, то их русский — это скрёб наждачной бумаги по шероховатой поверхности безо всякой лакировки вообще (Марк, учитель).

Франция:
Русский язык — он как очень плохо отрегулированный радиоприёмник: полным-полно лишних шорохов, треска и скрипа (Мария, переводчица).