Две девицы отца, от повторного брака,
собирались на бал, подыскать женихов.
Возжелая конца «целомудрия» мрака:
на кроватях, скорей, обрести мужиков.
Конкуренции, явно, не место в невестах,
лотерейное счастье сравнимо с нулём,
и «сестру» оставляют замешивать тесто,
а «мамаша» и дочки — стремглав на приём.
И обида слезами отмыла дорожки,
на испачканных сажей, девичьих щеках.
И тоскливо смотря на чумазые ножки,
представляла себя на балу, при свечах…

Опустите, пожалуйста, тёмные шторы,
от чужих любопытно-завистливых глаз.
Пусть о мраморный пол звонко бряцают шпоры,
зеркала отразят галуны и атлас.
Канделябры сияют мерцающим светом,
и улыбки летят мотыльками в ночи.
Ритмом вальса, качаясь, плывут эполеты,
а смущённые дамы признанья прочли.
Рой бокалов искрится бурлящим потоком:
в аксельбантах из пены бутылок стекло.
А на небе — Луна, как всегда, волооко: —
«Тут сегодня гулянье — чертей принесло…»
Где в тени коридоров — любовные страсти:
слышно шёпот и вздохи, шуршит кринолин.
И кому-то интим одиночество красит,
а кого-то, на время, оставит одним…

Тётка-фея, мгновенно, оформив кредиты,
предложила на выбор: — «Версаче, Картье.
По нолям — всё исчезнет, и снова — немытой,
ты предстанешь на публике в нижнем белье.
Если хочешь — решайся: из тыквы — карета,
крыса — кучер четвёрки мышастых коней…»
Вас, конечно, задела пикантность сюжета:
шанс, на тыщу — один, но желанье — сильней…

Радость — пулей мелькнула, пробили Куранты,
и двенадцать бим-бомов звучало как раз…
Но кому-то придумались странные мантры,
а по «летнему», время — добавило час.
Пьяный кучер подгонит, к парадной, каретку.
Наша золушка, в спешке, оставит башмак.
Юный принц, по пятам, догоняя нимфетку,
спотыкнётся на нём, лбом тараня косяк.
А когда, протрезвев, обнаружит причину:
восходящей зари — сине-красный синяк,
сразу выйдет указ: — «Розыскать ту дивчину».
И, конечно — любовь, а иначе — никак…

P. S.
А может в том была причина,
что формы тела для показа,
предстали нам без кринолина,
и все объёмы видно сразу?
Где эротическая «ваза»,
мелькала чудными местами,
а принц, в желаниях экстаза,
свободно не владел ногами.
Распух в штанах могучий орган,
в эрекции застыло «тело».
В мозгу — пульсирующий слоган:
«хочу любить, чтоб не болело».
Вот так: кредиты, время, место —
сошлись в едино, скинув маски,
где круасаном стало «тесто»,
а принц — женился без «отмазки».