Закат упрятал солнце за высотку,
И вот спустилась сумерек пора.
На кухне свет зажёгся у кого-то,
Раскрасив жёлтым барельеф двора.
И после этой жёлтой увертюры
Десятки кухонь свой пролили свет:
Лимонный, красный, розовый, пурпурный…
Как будто кухням дела больше нет,
Чем освещать внизу автомобили,
Двора тропинок путанный этюд…
…Но как по волшебству заторопились
Домой все те, кого на кухнях ждут.

В саду, где всё убрали к октябрю,
где так и не настало Бабье лето,
краснело яблоко, дрожало на ветру,
как сердце среди рёбер тонких веток.

Ночь многогранна. Над крышами зданий
звезды как шляпки гвоздей.
Выспаться мне бы. Прибитое небо
с каждой минутой темней.
В тюли тумана открытая рана —
след золотого серпа.
Ветры устали. По сонным кварталам
их замедляются па.
Выспаться мне бы. В созвездии Лебедь
чиркнул хвостом метеор.
Мыслей оковы, бессонница снова
мой типовой приговор.

После долгой разлуки вернулся в Питер. Да… Проходит время философов. Не о чем разговаривать с барменами и таксистами. С дворниками бутылочку уже не распить.
Раньше дворы подметали Пенкины, а в котельных работали Цои. Ныне в дворниках и таксистах узбеки, большинство качегаров — таджики, а бармены на две третьих — стукачи

Волны теплоты, любви и света,
разливались в неба синеве.
Чудилось безбрежным это Лето,
только Зодиак уже во Льве.

Осень подкрадётся и украдкой
завладеет телом и душой,
вычерпав всё Лето без остатка
ковшиком Медведицы Большой.