тяжело не мне, а Жар-птице в клетке. Я ведь так, воробушек без кормушки… держит меня на мушке- это чувство, будто бы виновата, непонятно в чем, но ведь в нехорошем. Так приходит к брошенным детям папа, понимая, что не прощен, не прошен… Это- стыдно и сложно, трудно… Будто ты — делим, будто ты — остаток…, а я так- лишь Воробушек- без кормушки…

И чтобы день за днем, из года в год,
во все часы/радости/ и злобы…
мечтая и / борясь /, сбегая от проблем / долгов / обязанностей… чтобы
смеясь / женясь / сгорая от стыда…
в жару/мороз/ и в самый жуткий ливень…
Ты был меня Всецело и Всегда…
значительно/ мучительно/- Счастливей!

Ты представь: вот так ломиться в чужие двери,
приходить в дома, жилища, по крайне мере.
А потом понять, что в них ничего нет, кроме
тех дверей. Заметь, вообще н-и-ч-е-г-о. Фанера,
а за ней бездыханный край, неживая зона…
Пустота, пустота, лишь одна пустота — до неба.
Пустота и сплошная, голая Оборона.