Меня всегда поражала эта история с картинами. Они висят себе годами, а потом, без всякой причины, без причины, повторяю, хлоп, и они летят на пол. Они висят себе на гвозде, никто к ним не прикасается, но вдруг, в какой-то момент — хлоп, и они падают как камни. В полной тишине, полной неподвижности, ни одна муха не пролетает, а они хлоп. Без всякой причины. Почему именно в этот момент? Неизвестно. Хлоп. Что такое происходит с гвоздём, когда он решает, что не может больше? Неужели и у него, бедняги, есть душа? Неужели он принимает решения? Они долго это обсуждали с картиной, они не решались на это, они говорили об этом все вечера напролёт, и так — в течение многих лет, потом определились с датой, с часом, минутой, секундой, и вот, пожалуйста — хлоп. Или они знали обо всём заранее, с самого начала, эти двое, все уже запланировали, — смотри, я ослаблю верёвку через семь лет, и у меня это получится, хорошо, тогда договорились на 13 мая, хорошо, около шести, давай без четверти шесть, о Кей, ну тогда спокойной ночи, — спокойной. Через семь лет, 13 мая, без четверти шесть: хлоп. Ничего не понятно. Это из тех вещей, о которых лучше не думать, иначе сойдёшь с ума. Когда падает картина. Когда ты просыпаешься однажды утром и понимаешь, что больше не любишь её. Когда открываешь газету и читаешь, что началась война. Когда видишь поезд и думаешь: я должен уехать отсюда. Когда смотришься в зеркало и понимаешь, что состарился…