Моё поколение — это дети дефицита. Жвачка была одна на весь двор, обёртку от сникерса показывали только избранным, из игрушек — Чебурашка сомнительной наружности и плюшевый Заяц. Да, ещё были: неваляшка, резиной мяч и гном.

И знаете, что? Это было счастье длиною в целую жизнь под названием «детство», где пришивали на место глаза-пуговицы, лечили лапы, обнимали ночью. Игрушки были нашими друзьями: мы не бросали их, а они — нас. Мы взрослели, они выцветали, но наши мамы до сих пор хранят их в глубинах дома.

Поколение сына — дети переизбытка. Игрушки уже не умещаются: не хватает квадратных метров под машинки, фигурки и прочие р  (г)адости. Даже при том, что я не покупаю подобное, друзья-родня щедро засыпает нас дарами китайской промышленности. «Горшочек, не вари!»

Одноразовая радость, секундный интерес, катастрофа потребления: сломал-выкинул-купи.

Недавно получила фото от подруги, её сын бредёт среди бесконечных стеллажей в детском магазине: сотни квадратных метров, бескрайные поля пластмассы, горы от пола по потолка. Пропадёшь там, потеряешься, назад не воротишься.

Да, мы хотим, чтобы наши дети были счастливее нас, лучше нас, никогда ни в чём не нуждались, но в какой крайности мы оказались, где мы проскочили золотую середину?

На носу новый год. Бабушки-дедушки вопрошают, что подарить дитятке? Дитятка не знает, что загадать, а я не знаю, как спасти нас от этого безумия.

Дедушка Мороз, больше мне обратиться не к кому: забери это всё, вытряхни квартиру, ничего не приноси под ёлочку!

Собери за столом семью — все поколения: пусть они поют вместе, держатся за руки под бой курантов, лепят домашние пельмени, катаются с горки и сушат варежки на батареях.

Такое на маркетплейсе не заказать. Только такое и есть — настоящее.