«На поле Куликово. Сергий Радонежский и Дмитрий Донской» центральная часть триптиха «За Землю Русскую».

Картина посвящена важному событию русской истории, зритель наблюдает сцену благословения Сергием Радонежским великого князя владимирского и московского Дмитрия Ивановича на битву с монголотатарами, которых возглавлял правитель Золотой Орды темник Мамай.

Юрий Пантюхин не изображает битву на Куликовом поле, не показывает ее кульминацию или победный исход, но данное произведение наполнено моментом святого благословения, чувством уверенности в своих силах и спокойствием за Родную Землю.

Монах Сергий в черном одеянии твердо и уверенно держит в поднятой руне святое распятье. Его фигура проста, решена без излишеств, но она является центральной в композиции, так как задает необходимый настрой. Сергий по-отечески положил вторую руну на плечо Дмитрия, его решимость, твердость, спокойствие передается фигуре князя, который внемлет святой молитве Сергия и с гордостью и достоинством готовится принять бой, он верит в божие благословение и, приклонив колено и обнажив оружие ждет свершения молитвы.

Художник сознательно опускает линию горизонта, это помогает приподнять центральные фигуры, возвысить их над зрителем. Позади центральной группы фигур видны иконы Богоматери и Св. Георгия Победоносца, вышитые на стягах, они вторят молитве монаха, ратуют за удачный исход битвы.
На среднем плане с правой стороны картины стоят две фигуры: один из них воин, а, другой монах — все идут на бай постоять за Землю Родную. Вдали войны и собранное ополчение поднимают в воздух военные стяги и тяжелые копья, они готовы идти в бой за своим князем.

Общий колорит картины насыщен и динамичен. Фигура монаха и князя выходят на передний план.
Они контрастны друг-другу: Сергий в черной рясе выступает основной вертикалью композиции в картине, Дмитрий Донской контрастен по отношению к монаху, на нем серебристая кольчуга, обрамляемая красным княжеским плащом, поддерживает вертикаль всей композиции, останавливает ее движение своей рукой, в которой держит меч, и снова возвращает взгляд зрителя к моменту свершения чуда — святого благословения.

Стяги, поднимающиеся к небу, и войны по колориту не выбиваются из общей композиции. Они написаны реалистично, их типажи соответствуют времени.
Само небо вторит общему настрою, оно цветное, густое, с белыми просветами на горизонте, по духу оно грозовое или в преддверии ее, оно также обещает битву.