На всем известном древнем дубе
С ведром текилы и босой
Сидел пиит в медвежьей шубе,
Сидел и хвастался косой.
Коса лианою спускалась
С верхушки древа до травы,
И змием путникам казалась,
-Не змий, коса! Вы не правы!-
Разубеждал пиит прохожих
И клялся всем, чем только мог,
Пронять пытаясь толстокожих,
И между клятвами вёл блог.
Направо вёл- сорил он прозой,
Налево- лирикой сорил,
И цвёл от счастья жёлтой розой,
И ноги почему-то брил.
В смущеньи жутко патетичном
Он из воды дружину ждал,
Ну, а дождавшись, истерично
Власа на голове он рвал.
Тогда и дуб седел, и шуба,
Когда вздымалась толща вод,
С пиитом обходился грубо
Широкоплечий водный взвод.
Отделав палицами спину
Ему от маковки до пят,
Дружина молча, брови сдвинув,
Пила; текилы жгучий яд.
Потом она частушки пела,
Да так, что трясся тёмный бор,
И всё, что видела, то ела,
Не ел лишь дядька Черномор.
Такую вот легенду, братцы,
Я вам стихийно нанесла,
Теперь к реке-пора купаться,
Мне в помощь два моих весла.
2019