А царевич, конечно же, хочет найти невесту —
Он пускает стрелу калёную в свод небесный,
И она попадает вдруг
неуместно
в место,
Где змея под корнями дремлет в ложбинке тесной.
Да, такой поворот испугал бы иных, никчёмных, —
Только молодец добрый совсем из другого теста,
Потому и спешит увидеться с наречённой.

(Хоть змея на него шипит неприятно, гневно,
В общем, ясно, что это проклятая царевна.)

Я пришёл, — говорит, — чтоб деву спасти лесную —
Хочешь, я тебя прям сейчас же и поцелую,
Воду, хочешь — вообще любую,
мёртвую вот,
живую,
Или, может, иглу в яйце поломать стальную,
Победить ли дракона, ворога, супостата?
Всё стерплю и тебя, красавица, расколдую —
Твоё счастье мне слаще жизни, дороже злата.

(Но змея на него глядит — мол, дурак ты, Ванька,
Не жениться тебе, а в прятки играть бы с нянькой.)

Вот зачем это, а? — говорит, тяжело вздыхая,
Понимаешь, ведь я всю жизнь у себя такая.
Я же с детства — змея
чародейная,
колдовская,
У меня чешуя малахитом и льдом сверкает,
А народ обо мне сочиняет стихи да сказки.
Даже если никто ползучую не ласкает —
Для чего мне, волшебной, ваша людская ласка?

(Как представлю, что я бы стала опять девицей, —
Да от этого ужаса проще бы удавиться.)

Так что ты не серчай — женой я тебе не буду:
Ни к чему становиться банальным земному чуду.
Пусть мечтой остаётся небыль,
к добру ли,
к худу,
Ну, а ты, милый друг, ступай поскорей отсюда
И найди себе дома, знаешь, Марфушку, Зинку…
Чтоб смешлива была, кудрява и полногруда,
Чтоб детишки пошли — красивые, как картинки.

(А стрела твоя — там, за опушкой да у болотца.
Подбери, а то можно — нечаянно — уколоться.)