Тридцатый проснулся от холода. В желудке неприятно урчало, тело била мелкая дрожь. Могучее тело требовало пищи, а мелкие юркие грызуны, снующие в развалинах, не могли удовлетворить эту потребность до конца. Они тоже хотели жить.
Различив неясный шорох, Тридцатый навострил уши и издал предупреждающий рык, показавшийся ему достаточно жалким. Сказывалась жизнь впроголодь и не до конца зажившие старые раны.
То, что его зовут именно Тридцатый, он узнал много лет назад, когда был мелким безобидным комочком тёмной шерсти. Это было первое слово, которое он услышал от двуногих. Тот двуногий, что дал ему имя, был по-настоящему добрым — он приносил еду и ласково трепал по холке. Потом были другие двуногие, одетые в одинаковую чёрную форму и пахнущие машинным маслом и кордитом. Они учили его разным вещам: искать спрятанные предметы и других двуногих, нападать, валить с ног и рвать зубами. За каждое выполненное действие Тридцатого ждала награда и похвала. Но больше всего его хвалили, когда он умудрялся находить жалких перепуганных двуногих, прячущихся в развалинах вроде тех, что сейчас служили ему домом. Это был какой-то особый вид, непохожий на его хозяев: серые, худые и озлобленные, эти существа бросали на Тридцатого взгляды, полные страха и ненависти, едва видели его. Он же отвечал им честным громким голосом охотника. На голос Тридцатого тут же прибегали хозяева со странными длинными предметами. Раздавался треск и неприятный запах, и те жалкие двуногие падали замертво, источая неприятный запах страха и будоражащий аромат крови.
Иногда серые тоже носили с собой странные предметы, но Тридцатый их не боялся. Хозяева научили его справляться с этим, превратив в идеального хищника. Сила, мощь и скорость реакции помогали побеждать жалких напуганных двуногих, несмотря на их странное оружие. Однако, в тот раз было иначе.
Эта группа серых не была похожа на остальные. Заморенные, голодные и уставшие, они дали хозяевам последний отчаянный бой. Блокированные в развалинах, они изо всех сил отстреливались их своего оружия. Тогда один из хозяев скомандовал атаковать, и Тридцатыйсо всех ног помчался на врагов, издавая грозное рычание. Едва он пробежал половину пути, сотни острых игл вонзились в тело, и боль затопила всё его сознание. Проваливаясь в тёмное ничто, Тридцатый понял, что умирает. Он уже не видел, как хозяева, воспользовавшись преимуществом, уничтожили стрелков, демаскировавших свою позицию огнём. Выполнив боевую задачу, хозяева ушли, оставив истекающее кровью тело своего верного помощника. У войны на уничтожение была своя логика.
Однако Тридцатый не умер. Сильное тело не желало сдаваться и, проведя в беспамятстве несколько дней, он всё-таки сумел подняться на ноги и найти себе пищу. Той жалкой пищащей твари хватило, чтобы продержаться дальше. Так, постепенно оправляясь от ран, Тридцатый и жил в этих покинутых руинах. Крысы и другие мелкие существа, населявшие покинутый город, служили ему пищей. Трогать мёртвых двуногих, несмотря на ужасный голод, он не стал. Мешало что-то внутри.
Спустя две весны появились двуногие. Эти тоже были жалкими и пахли страхом. Они, подобно крысам, пробирались по развалинам, подбирая всё, что представляло интерес: обломки механизмов, оружие, вещи, оставшиеся в развалинах магазинов и складов. Тридцатому было на них плевать, пока двуногие не заходили на территорию заброшенного военного склада, на котором он обитал. Нескольких смельчаков, посягнувших на границы его владений, он прогнал прочь. Один особо уверенный в себе заплатил за свою дерзость жизнью. С тех пор двуногие сюда больше не приходили.
***
Жители Фритауна звали его «Жестянщик». Такое прозвище бывший сержант экспедиционных сил Трансевропейской Империи Сергей Волков получил за большое количество боевой аугметики, имплантированной в его искалеченное тело: половина груди была покрыта керамитовыми пластинами, вместо правой руки был механический протез, в левой глазнице красным огнём горел универсальный визор. Сергей и сам порой толком не знал кто он — человек или, всё-таки, машина. Так что прозвище он считал справедливым и, со временем, для него оно стало вторым именем.
Когда закончилась последняя война и человечество, объединенное под властью Трансевропейской Империи, окончательно искоренило всех инсургентов и племена техноварваров, Жестянщик решил не возвращаться в Столицу, где его ждал принудительный демонтаж боевых имплантов и скромная пенсия по инвалидности. Он остался во Фритауне — стихийном поселении, возникшем на руинах одного из европейских мегаполисов. Сюда стекались все, кто оказался не нужен «дивному новому миру»: оппозиционные мыслители, преступники, бывшие солдаты, у которых не получилось интегрироваться в послевоенное общество, а также все, кто не желал жить под гнётом авторитарных законов новой Империи.
Власть закрывала глаза на существование Фритауна, а его жители взамен были лишены всех благ технократической цивилизации: централизованной подачи электроэнергии, компьютерных сетей, медикаментов и провизии. Людям буквально приходилось побираться в руинах старого мира, отыскивая всё необходимое для жизни. Здесь у Жестянщика было много работы по его квалификации: охота на забытые продукты военных биотехнологий, борьба с бандами и мутантами, а также добыча редких технологических устройств и медикаментов, которые буквально с боем приходилось доставать с заброшенных военных складов, охраняемых боевыми андроидами и автоматизированными системами защиты.
Лучше всего у Жестянщика получалось бороться с монстрами и мутантами. За это мэр Фритауна — бывший преподаватель литературы — прозвал его Ведьмаком. Жестянщик не знал, что значит это прозвище и потому относился к нему спокойно.
Несмотря на свободные нравы Фритауна, Жестянщик чувствовал себя в нём чужим и потому никогда не оставался в поселении надолго: ему претили испуганные взгляды рядовых жителей, со страхом косившихся на механическую руку и красный искусственный глаз, и всерьёз напрягали голодные взгляды «чёрных механиков», прикидывавших, сколько кредитов им отвалят за его боевую аугметику.
Потому Жестянщик путешествовал по разрушенному миру, изредка останавливаясь в таких вот поселениях, чтобы пополнить запасы, выполнив очередной заказ.
Так было и в этот раз. Жестянщика встретил дородный лысеющий коротышка, представившийся казначеем Фритауна.
— Уважаемый, — начал он подобострастным тоном, — нам требуется помощь как раз по вашей квалификации.
— Бандиты, мутанты, агрессивный биотех? — бесцветным голосом спросил Жестянщик.
Коротышка возбуждённо закивал головой.
— Всё верно. Нам нужно устранить варга на старом военном складе на границе Фритауна, в Мёртвой зоне. Говорят, на складе остались запасные радиодетали. Однако мы не можем туда проникнуть. Варг не даёт. Недавно одного из наших насмерть загрыз.
— А это точно варг? — с сомнением переспросил Жестянщик. — Может, это просто большой и злой бродячий пёс?
Варгами называли гибридных существ, выведенных на основании скрещения генов десятка служебных пород собак с генами чудом уцелевших волков. К базовому набору черт генные инженеры зачем-то добавили достаточно высокий интеллект. Бонусом шла повышенная регенерация: существ создавали для использования во время войны. Жестянщик неоднократно сталкивался с ними на поле боя и знал, на что способны эти умные и бесстрашные груды мышц. Вот только варгов выводили генетики Империи: ни инсургенты, ни техноварвары не могли похвастаться таким уровнем биотехнологий.
— Молодой человек, — несвойственным менторским тоном заявил коротышка, — в последней партии сталкеров был бывший сотрудник Имперского института генетики. Уж он-то смог бы отличить варга от обычного пса.
— Я возьмусь, — хрипло произнёс Жестянщик, — триста кредитов либо эквивалентная награда, плюс бесплатный ремонт и медпомощь.
Кряхтя и охая, коротышка согласился на все его условия.
***
Заброшенный склад оказался приземистым зданием, расположенным за полуразрушенной бетонной оградой. Основное складское помещение уцелело, чего нельзя было сказать про остальные сопутствующие постройки: бетонные капониры, помещения охраны и ангары — в се они превратились в руины, груды битого кирпича и «заросли» погнутой арматуры. Варг, определённо, прятался среди них.
Жестянщик вскинул на плечо автоматическую винтовку и, активировав биосенсор, начал осторожно продвигаться вперёд, внимательно изучая окрестности в окуляр прицела. Биосенсор показывал много мелких красных пятен. «Крысы» — понял Жестянщик. Однако, несмотря на обилие живых существ, варга среди них не было.
Жестянщик медленно продвигался дальше, попутно обшаривая взглядом окрестности. Внезапно взгляд различил неясную чёрную тень, промелькнувшую впереди. «Я на его территории» — подумал Жестянщик и сгруппировался, приготовившись стрелять при малейшем намёке на движение. Биосенсор по-прежнему ничего не показывал.
«Им же имплантируют маскировочную сетку, чтобы обманывать биосенсоры! А ещё натаскивают на стрелков!» — подумал Жестянщик и резко развернул ствол винтовки влево. Слишком поздно.
Огромная туша врезалась в мужчину справа, едва не опрокинув на землю. Мощные челюсти сомкнулись на левой руке. Жалобно захрустели сминаемые защитные накладки. Мощный выброс адреналина заглушил боль.
Выронив на землю бесполезную винтовку, Жестянщик что есть силы ударил правым кулаком в голову зверя. Жалобно взвизгнув, варг разжал хватку и отпрыгнул в сторону, удивлённо вращая головой. Запахи из далёкого прошлого вновь всплыли в памяти, и Тридцатый с напряжённым любопытством изучал нарушителя.
Жестянщик не стал поднимать винтовку, а принял боевую стойку, изучая своего противника. Это был зверь около метра ростом с мускулистыми лапами и гладкой блестящей чёрной шерстью. У варга была вытянутая морда и маленькие заострённые уши. В жёлтых горящих глазах читался ум и спокойная готовность к действию. На морде и теле животного виднелись старые шрамы, впалые бока свидетельствовали о том, что варг голоден.
Низко пригнувшись к земле, Тридцатый негромко зарычал, готовясь прыгнуть. Человек принял боевую стойку. Они прыгнули одновременно.
Измождённое постоянным голодом тело Тридцатого не смогло развить достаточную мощь и Жестянщик опрокинул варга на землю. Механическая рука мёртвой хваткой впилась Тридцатому в горло. Со спокойной уверенностью человек начал по капле выдавливать жизнь из своего противника. Варг жалобно захрипел.
Жестянщик взглянул в глаза поверженного зверя и увидел… То, что заставляло его, ветерана войны, держаться подальше от человеческих городов, то что гнало его прочь, в обожжённые атомным огнём пустоши, кишащие чудовищами и выродками. Он понял, кем был для всех этих людей во Фритауне и других поселениях: осколком потухшей войны, боевой машиной, выброшенной за ненадобностью, чуждой, ненужной в новом мире и смертельно опасной. Такой же, как и его… Противник? Механические пальцы разжали смертельную хватку.
***
— Ваша проблема решена, уважаемый, — обратился Жестянщик к городскому казначею, встречавшему его у ворот поселения. Склад теперь свободен. Завтра можете высылать сталкеров.
— Отлично, уважаемый! Как желаете получить награду?
— Сорок банок тушёнки и аптечка. Остальное деньгами, — коротко бросил Жестянщик.
Казначей кивнул и оправил рассыльного. Дождавшись, когда принесут всё необходимое, Жестянщик забил тушёнкой рюкзак, положил в него аптечку и уверенно зашагал прочь из Фритауна.
Дойдя до склада, он остановился, вскрыл ножом три банки и вывалил их содержимое на бетон.
— Иди есть! — крикнул он и уселся ждать.
Тридцатый вышел из полуразрушенного ангара и, шатаясь, подошёл к еде. Страшный двуногий внушал опасение, однако запах пищи был настолько привлекателен, что зверь решил рискнуть. В мгновение ока он расправился с тушёнкой и поднял на человека взгляд, в котором застыло напряжённое любопытство.
— Ну, ты и жрать горазд! — рассмеялся Жестянщик и вскрыл ещё пару банок.
Так он повторял до тех пор, пока Тридцатый не насытился, а рюкзак не опустел на треть. Двуногий сидел рядом в непринуждённой позе. Теперь он не внушал опасений, и Тридцатому вспомнилось детство, вкус тушенки и заботливые руки, чесавшие шерсть на загривке. Взглянув в глаза двуногому, он лёг рядом, уронив свою большую голову на лапы.
Жестянщик принял приглашение и зарылся своей живой человеческой рукой в свалявшийся жёсткий мех. Варг довольно заурчал. Человек довольно улыбнулся.
Так они и сидели, пока солнце не начало клониться к закату.
— И как же тебя зовут, чудище? — спросил Жестянщик. — Наверняка просто по номеру. Ты же оружие, как и я. Никому не нужное бесполезное оружие. Я буду звать тебя «Герой». Нравится?
Пёс ничего не ответил. Он довольно сопел, наслаждаясь таким забытым вниманием.
— Хорошо, Герой, молчание — знак согласия. А теперь нам с тобой пора. Местным бедолагам не терпится разграбить твой склад. А мы не будем им мешать, правда, парень? Мы просто пойдём дальше.
Солнце медленно скрывалось за башнями полуразрушенного города. Пёс и его человек уходили в закат.