Приходи ко мне пить
чай со смородиной.
Я буду читать стихи
и считать твои родинки
на лиловом лице
спине, в районе предплечий,
там, на улице,
ливень.
Оставайся лучше
до вечера.
Если хочешь,
выпьем чего-то покрепче,
У меня есть вино, ломтик сыра
и, кажется,
пачка гречки.
Зальем в себя столько,
сколько в бездонных нас
влезет,
Станцуем под песню «Wonderwall»
группы Oasic.
Научу тебя на гитаре
коротенькой
пьесе,
там есть баррэ, но не пугайся-
зажмем его
вместе.
Пальцами по тонкому грифу,
вдоль струн
и по молочной коже-
Я потеряюсь ими в волосах
с запахом леса таежного.
В потаённых местах,
где только ты сможешь
меня найти
Поплывшими глазами
цвета хвойной смолы,
Румяными губами
вкуса солода и перца-
Я выпью их залпом
вплоть до остановки
сердца,
Бьющего с твоим ударом
метронома
в терцию,
Пусть вокруг нас звезды
хороводом
вертятся,
Пробежит дрожь
по рукам,
как искра от костра.
Уже темно,
оставайся со мной
до утра.
У меня есть раскладушка
и удобный диван.
Правда, лишь одна подушка,
но я придумал
хитрый план:
Отдам её тебе
в качестве залога,
А я, тем временем,
уткнусь носом
в твои хрупкие ноги.
И никто нас
с тобой
не побеспокоит.
ни «твой»,
ни «моя»,
Ни даже крики
с соседского балкона,
когда мы по «точно последней»
вместе
затянем.
Не смейся,
ведь я плохой курильщик.
и, как обычно,
буду кашлять.
Солнце лениво за крышами
панельных встанет,
А мы под Эда Ширана
устроим медленный
танец-
Это будто сон пьяный
с детскими
мечтами о чуде,
где нас никто с тобой,
при желании, не
разбудит.
И наплевать на то,
что подумают люди,
С их языками,
словно пары
разбросанной ртути —
Пусть спросят меня,
чем я жил, когда был
«молодым и красивым" —
и я, не задумываясь, назову им
твое
звонкое имя.
Погнутая в конце
параллельная
линия
На наших ладонях пересечется
/или все-таки пройдет
мимо./
Там, на кухне,
чай со смородиной стынет
в кране протекает
вода.
Не возвращайся домой.
Оставайся со мной
навсегда.