Снег ложится серебристый
на черненье декабря.
Помнит площадь Декабристов,
Как, свободою горя…

Первый луч — кинжалом по коре…
Господа, какие будут мнения?
Ваша честь, построиться в каре! -
Наша честь дороже, чем имения!

И, ломая палисадник,
отвергая пьедестал,
с ними вместе медный всадник
в жестком стремени привстал…

Первый луч — кинжалом по коре…
Господа, какие будут мнения?
Ваша честь, построиться в каре! -
Честь всегда дороже, чем имения!

Слово клятвы — не водица.
Снег истории — багрян.
И качаются как птицы
Пять помешанных дворян…

Круг Сенатской — в лунном серебре.
Господа, какие будут мнения?
Положа на Библию Дорэ, —
Это, право, недоразумение…

А над площадью Дворцовой
век спустя кружится лист.
Бунт сивушно-огурцовый
затевает журналист…

Нам легко судить о той поре:
Звёздный скос и разума затмение…
Но звучит: «Товарищи, в каре!
Счастье всех дороже, чем имения!»

Не стыдясь они любили
этот жгучий, с кровью, флаг.
Ни с какой крутой Сибирью
не сравнится их ГУЛАГ.

Ну, а мы: в подполье — как в каре…
Нет имён — одни местоимения…
Господа, до встречи в декабре! -
За свободу, а не за имения!

Лунин, Пестель и Рылеев
(с ними — Сахаров и Бог)
не живут до юбилеев
ими созданных эпох…

Но сказав: «История, — антрэ!»,
помним их неравное борение.
Этот снег светлейший в декабре —
дум и душ высокое парение…