Больше всего на свете Пётр Нездешний нестерпимо любил себя. Ещё он полюбливал женщин и выпивать, но от постоянного трения с тем и другим ему делалось тоскливо. Портвейн имел свойство кончаться, а женщины со временем надоедали. Первая его жена сошла с ума, все последующие, как бесчисленные дубли, со временем напоминали первую. Нездешний равнодушно перешагивал их растраченные души, отмывая совесть поэзией. Приходя в себя по утрам перед зеркалом, Пётр внутренне воспарял, посасывая сигарету.
— Как…