Слегка нарушим обычную тематику нашего канала, посвященного популярной культуре прошлого. Почему бы немного не развлечься? Этот нехитрый текст я придумал для учеников в тот недолгий период, когда работал в школе. Они в основном легко справлялись с заданием и находили здесь намеки на произведения русской литературы. А у вас получится?

В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек, мрачный, как демон, шел по улице и негромко бормотал вслух: «Горе мне! Что делать? Уехать подальше от этой истории и этого города, где я провел свое детство и отрочество? К цыганам? В Тамань?»

Дело было в том, что накануне, то есть вчерашний день, в воскресенье, часу в шестом, дочь капитана дальнего плавания Ася обещала ему придти сегодня после бала на рандеву к известному всему городу медному памятнику Петру Первому. Неизвестно, кто был в том виноват, но только она не явилась на встречу. Возможно, причиною тому были тучи, с утра затянувшие небо и явно предвещавшие грозу.

«Просто какой-то день обломов», — думал молодой человек, хмуро поглядывая на большое облако, очертаниями напоминавшее станционного смотрителя в широких форменных штанах.

— Люблю грозу, — восхищенно тараторил встречный прохожий, сразу же привлекший внимание молодого человека. Шествовал он в сопровождении высокой дамы, ведшей на поводке лохматого шпица. Собака, высунув язык, тяжело дышала от жары и, казалось, можно было расслышать, как тяжело бьется ее сердце.

Одетый не по погоде в шинель прохожий, в портрете которого особо выделялся длинный и прямой нос, держал под мышкой два блокнота для заметок — один тонкий, другой толстый — в правой руке нес нечто в футляре, а пальцами левой сжимал перо. — Но, впрочем, — обратился он к даме, готовясь записывать за ней, — Рассказывайте дальше. Вы же знаете, Анна Сергеевна, что я большой охотник до подобных историй, обыкновенных с виду, но так живо свидетельствующих о жизни нашего государства Российского.

— Да уж, Дмитрий Ионович, — отозвалась Анна Сергеевна, поправляя на руке изящный гранатовый браслет, — из подобных маленьких трагедий, о которых я вам повествую, и складывается общая картина бедствий нашей неизмеримой общим аршином отчизны, которую мы любим безмерною, хотя и странною любовью…

Окончания их беседы молодой человек не мог слышать, так как тем временем, миновав украшенный позолоченной цепью раскидистый дуб, под которым лежала в теплой луже довольная свинья, ступил на темные аллеи городского регулярного сада. Он шел мимо кустов крыжовника и деревьев, на которых наливались вишни и антоновские яблоки, не разбирая пути. Где-то вдалеке слышался шум железной дороги. На тропинках сада резвились дети, за которыми строго поглядывали их отцы. Мальчики играли в войну, тогда как девочки предпочитали более мирные игры.

На берегу обширного заросшего ряской пруда, на дне которого поблескивали боками прикормленные пескари, сидела незнакомка: не то переодетая барышня, не то крестьянка по виду, и плакала. «Бедная», — пожалел ее молодой человек и, подойдя ближе, сочувственно произнес: «Душечка, а кому сейчас жить хорошо?»

Неожиданно молодого человека словно поразил солнечный удар, душа его мигом помертвела. Его ждало пренеприятное известие: в конце аллеи под белой березой Ася, его Ася, русская женщина, стояла, держась за руки с господином из Сан-Франциско, недорослем и идиотом, одетым по последней моде на манер лондонских денди. Молодой человек отпрянул, его ноги потеряли опору, и он покатился под обрыв. Так чуть не наступила смерть поэта и чиновника.

«Как тихо, спокойно и торжественно», — думал он, лежа в котловане и глядя в небо.