СКОТИНА
Рассказ основан на реальных событиях.
— Тимофеич, — лохматый толкнул в бок своего собутыльника, толстого мужчину, который обсасывал воблу.
— Ну, — отозвался тот.
— Смотри, кто к нам пожаловал, — лохмач кивнул на облезлого пса, стоявшего недалеко от их столика.
— Т-тебе чё надо, рожа? — еле выговорил толстый, обращаясь к животному.
Собака смотрела на людей, шевеля ноздрями. И вдруг тихонько гавкнула.
— Спеть нам хочешь?.. Так я и сам умею… — И он заскулил, вертя головой вправо и влево.
Лохматый прыснул со смеху… Затем сделал серьёзное лицо:
— Слушай, она явно желает с нами выпить…
— Третьим будешь? — глянул на пса толстый.
Он полил из бутылки на горбушку и бросил её собаке. Та, хромая на одну лапу, подошла к угощению, обнюхала его и посмотрела на мужчин.
— Брезгует… — лохматый сжал челюсти.
— Ты, лопоухая, в натуре… нас не уважаешь?.. Или водяра не по душе? «Белого аиста» не держим.
— Голубая кровь, мать её… Слушай, — лохматый обратился к другу. — Щас я такую штуку сбацаю… душу отведём.
Он выбрал из бельевых верёвок самую тонкую, срезал её ножом, привязал к её концу кусок сала и бросил его псу. Тот с жадностью, почти не жуя, его проглотил.
— Ну и чё? — не понял толстяк.
— Погодь, — тихо проговорил лохматый, — дай ему в нутро пролезть…
А минуты через две сказал:
— Теперь смотри…
И он принялся медленно тянуть за верёвку…
Собака насторожилась… затем опустила морду к земле и начала судорожно взвизгивать, время от времени открывая пасть.
Мужики заулыбались.
А когда у пса начались приступы рвоты и в конце концов собака выплюнула сало, они громко захохотали…
— Здорово! — толстяк хлопнул друга по плечу.
— Слопала? — пошатываясь, глядел на пса лохматый. — Я ещё не то могу, — он обратился к собутыльнику, — мы пацанами такое сочиняли!.. Эх, где мои молодые годы!.. Давай на посошок.
— Ага, — тот разлил остатки водки в оба стакана. Чокнувшись, они выпили, закусили кусочками ветчины и говяжьей тушёнкой.
— Слушай, — после некоторого молчания сказал толстяк, — айда к Зинке.
Лохматый, закурив, махнул рукой:
— После вчерашнего? Когда ты из неё чуть котлету не сделал? Ради паршивого червонца? Не, она не даст…
— Уговорю, падла буду…
— И вообще, на фига тебе Зинка, когда у этой суки, — он кивнул на собаку, — целых восемь сисек! — Он закатился в смехе. По его подбородку потекла тушёнка со слюной.
— Пошёл знаешь куда!.. А её… Щас я тоже кое-что изображу, не один ты умник…
Он взял кусок ветчины, забрался на стол и стал подманивать пса:
— Цуцик… на… возьми…
Собака недоверчиво, с опаской подошла к столу и принюхалась.
Толстяк расстегнул ширинку и обмочил пса прямо в морду.
Лохматый от хохота свалился со скамейки, а толстый крикнул вослед хромающей собаке:
— Что, хлебнула с нами?! С-скотина!
И швырнул в неё пустой бутылкой…
… Альма с трудом пролезла под бетонную плиту и очутилась в небольшой «теплушке»,
в которой зимой обычно спали бомжи.
Ещё раз тряхнула сырой мордой и лизнула опухшую подушечку лапы, в которой торчала заноза.
Огляделась. Два щенка лежали в углу в куче тряпья; по ним уже ползали жирные чёрные мухи. Третий, по бокам которого выступили рёбра, еле-еле поднялся на тоненьких лапках и подошёл к Альме. Та растянулась на битых кирпичах, и кутёнок припал к её животу… Однако вскоре принялся поскуливать, вопросительно глядя на свою мамку.
Та встала и несколько раз лизнула его в мордочку. Затем виновато опустила перед ним голову. Потому что давно ощутила, что в её сосках не осталось молока. Иначе и быть не могло, ведь она вторую неделю ничего не ела. Из-за сильной боли в лапе Альма не могла, как раньше, доходить до мусорных контейнеров, в которых находила немного пищи. Более того, она чувствовала, что скоро у неё не получится даже выползти из своего убежища. Что тогда станет с её последним малышом, самым любимым, ещё недавно пухленьким и весёлым?
Не в силах вынести его страдальческого взгляда, Альма подняла голову и впервые в своей жизни протяжно взвыла…