Как карательные экспедиции императора Николая II убивали людей без суда и следствия

В «Руси» помещено леденящее кровь описание декабрьских событий на ст. Голутвино Моск.-Каз. дороги. Что оно достоверно, это видно из того, что письмо принадлежать лицу военному, которое едва ли станет клеветать на членов одной с ним корпорации. Это письмо сохранится, как кровавая иллюстрация вопиющего насилия, сопутствующего объявлению свободы русским гражданам, а пока пусть оно напоминает каждому, что бесправие и насилие должны быть искоренены во что бы то ни стало. Тысячи жертв— слишком дорогая цена.

«В „Русских Ведомостях“ от 20 декабря (№ 325) была напечатана корреспонденция о том, что произошло 18 декабря на станции Голутвино Московско-Казанской железной дороги. В ней говорилось: „На станции Голутвино произошла стычка. Станция была занята отрлдом забастовочного комитета, и как на станции, так и около неё стояли толпами рабочие с коломенского машиностроительного завода. Лишь только войско начало высаживаться, как подверглось обстреливанию со стороны толпы собравшихся. Семеновцы дали несколько залпов. Были убитые и раненые. Забастовщики и рабочие бросились бежать, подбирая и унося убитых и раненых“. Все это — совершенная неправда. Ничего подобного не было. А было вот что:

Около 11 часов утра к ст. Голутвино тихо приближался поезд с батальоном л.-гв. семеновского полка под командою полковника Римана и двух обер-офицеров — Сиверса и как мне называли, но кажется неверно, Штица. Солдаты не доезжая станции, выскакивали из вагонов, имея ружья наготове. Когда поезд остановился, полковник Риман вошел на платформу и скомандовал, чтобы все лица, находящиеся на платформе, шли на вокзал. В вокзале полковник приказал обыскать машиниста Харламова, у него был найден револьвер, и Харламов сейчас же был убит лично полковником выстрелом из револьвера. Здесь же случайно находился запасной унтер-офицер. Унтер-офицер вопреки приказанию полковника, пытался уйти с вокзала, и тоже был убит лично полковником. Тут же полковник жестоко избил служащего на заводе г. Потапова, за то, что у 10 —11 летнего сына его оказалась книжка с запрещенной песней. Начальника станции г. Надеждина и его помощника г. Шелухина полковник приказал взят под арест. Арестованы были конторщик Якубовский, 16 лет (найдена книжка с марсельезой) и служащий в депо Костогоров. Один из служащих на железной дороге, некто Тупицын, подвергнуть был допросу „с пристрастием“. От него требовали, чтобы он назвал лиц, состоящих в забастовочном комитете. Так как в Голутвине никакого забастовочного комитета не было, то Тупицын, понятно, не мог указать таких лиц. Ему дали 25 м. на размышление, обещая затем расстрелять, если он не исполнит требования полковника. За 5 минут до срока вновь обратились к нему с требованием; Тупицын повторил первое показание, т. е. что никакого забастовочного комитета в Голутвине нет. Его повели расстреливать, но вскоре воротили назад и отпустили живым.

Со станции семеновцы с полковником во главе отправились в с. Боброво, прилегающее непосредственно к вокзалу. По указанно местной полиции прежде всего пришли к дому, где квартировал заведующий заводским театром г. Дорф. У него в это время находились помощн, присяжн. повер. В. А. Тарарыков, студенты А. И. Сапожков и Н. А. Свищев и рабочий Д. А. Зайцев, приглашенные на завтрак; жена г. Дорфа пекла в это время пирожки. Обыскали квартиру, нашли два револьвера. Студента Свищева отпустили, остальных же, т. е. Дорфа, Тарарыкова, Сапожкова, и Зайцева взяли под стражу солдат и отправились вместе с ними обыскивать другие дома и квартиры по указанию полицейских служителей. Оружия нигде больше не находили, тем не менее взяли под стражу 18 человек. Брали по какому-то привезенному с собой списку, брали и без списка. Так, рабочий Михаил Пушков был обыскан на улице против заводской конторы, у него ничего не нашли; но Пушкову пришла фантазия посмеяться над солдатами, он крикнул им: „А шапку-то не обыскали!“ и его тоже забрали. На станции искали членов забастовочного комитета, на заводе искали дружинников. Дружинники действительно были; но дружина сформировалась здесь для самообороны против коломенской черной сотни, выказавшей свои разрушительные наклонности 22 и 23 октября нападением на земский дом во время митинга и угрозами по адресу интеллигенции.

Все забранные семеновцами на станции и на заводе 22 человека были арестованы в вагоне, а часа через два или три, в сумерках, расстреляли за два раза по 11 человеку в числе их начальника станции и его помощника. Трупы их были убраны на ночь в вагон, а на другой день утром зарыты в общей могиле на Бобровском кладбище. Были убийства отдельных лиц и после. Всего убитых на станции и на заводе 27 человек. Осиротевшая семья начальника станции состоят из жены и 7 человек детей; у жены г. Дорфа 3 детей; после Тарарыкова осталась девочка 5—6 лет; после Зайцева и некоторых других рабочих тоже остались семьи.

Итак, вот что было. Никакой победы над „врагом“ тут не было — тут только убивали мирных и безоружных людей. На заводе тоже не было ни забастовки, ни беспорядков, были только митинги в заводском театре. „Русские Ведомости“, так недоверчиво относящиеся к случайным корреспонденциям и письмам, по отношению к убийцам выказали чрезмерное легкомыслие.

Крестьяне окрестных селений крайне возмущены. Они не допускают мысли, чтобы приказание убивать безоружных людей без формального расследования их вины и без суда исходило от высших властей; они ожидают, что полковник-убийца будет прсдан суду и получит заслуженную им кару.

Местное общество, надеется, что совет присяжных поверенных московского судебного округа возбудит дело по поводу этих убийств, так как в числе жертв находится член адвокатской корпорации В. А. Тарарыков.

Московский генерал-губернатор в объявлении от 7 января называет клеветой варварское обращение и жестокие расправы войск с мирными жителями. Убийства на ст. Голутвино и на коломенском машиностроительном заводе убедительно свидетельствуют, насколько эта клевета.

Подполковник Н. Сергеев.
Гор. Коломна, 9 января 1906 г.

Список фамилий некоторых убитых. (Полного списка достать пока нельзя)

Железнодорожники:

1) Надеждин, начальник станции. 2) Шелухин, помощник. 3) Харламов, машинист. 4) Якубовский, конторщик. 5) Костогоров, из депо.

Заводские:

6) Плотников, чертежник. 7) Абрамов, тоже. 8) Иванов, конторщик. 9) Фокин, тоже. 10) Розанов, тоже. 11) Зайцев, рабочий. 12) Мельников, тоже. 13) Старостин, тоже. 14) Пушков, тоже. 15) Стопычкин, тоже. 16) Бобылков, тоже. 17) Криворотов, тоже. 17) Тарарыков, пом. прис. поверен. 19) Сапожков, студент. 20) Дорф, завед. театром. 21) Запасный унт.-офицер, фамилии не узнал».

Омерзение вызываемое этим возмутительным актом, не позволяет делать к нему какие-либо комментарии…