Он собирался прогуляться вечером,
а мама вдруг сказала: — Потеряешь.
— Мам, ты о чем? Что делать больше нечего?
— Ты равнодушием жизнь ее ломаешь!
Ты перестал, как раньше ей шептать
по телефону: «Быть хочу с тобой!»
Как к вещи в доме стал к ней привыкать.
Опомнишься, а рядом с ней другой!

Он отмахнулся и исчез за дверью.
«Ну, мама, только б „воду ей мутить“.
Она давно моя, и я ей верю.
Недавно с ней гулял. Зачем звонить?!
Как только захочу, приду… откроет.
Я обниму, прижму ее любя.
Чего писать? Звонить? Зачем? Не стоит.
Должно же время быть и на себя!»
Ходил к ней в две недели раз… стабильно.
С рассветом уходил, уже привычка.
Ей стало унизительно, противно.
Как будто на ней с ценником табличка.

Однажды от подруги возвращалась.
Столкнулась с парнем, он ее поднял.
— Моя одна бы по ночам не шлялась,
Свою так поздно я бы не пускал!
— Так получилось. Мы друг другу верим.
— И этого хватает для любви?!
Он проводил ее до самой двери,
сказав: — Ты, хоть сама себе не ври.

Он стал писать, звонить ей утром, вечером.
От дома к дому провожал, встречал.
Она смеялась: — Делать тебе нечего!
А он, прижав к себе, поцеловал.
Он дал ей ощущение полета.
Он показал как это: быть любимой!
И в девичьей груди кольнуло что-то.
«Я стала для него незаменимой!»

Однажды провожал ее домой.
А у двери стоял, опешив Он!
— Любимая, а кто это с тобой?
— Он — моя жизнь! А Ты — кошмарный сон!
Такие сны все люди гонят прочь!
И кто захочет, пусть меня осудит.
Глаза закрою и представлю ночь.
Когда открою, пусть тебя не будет!

Вернулся, как побитый пёс, вздыхая.
Не проронил ни слова… лишь молчал.
А мама, заварив пакетик чая,
шепнула: «Доигрался… потерял!»

Любить — это не вспомнить раз в неделю.
Любить — это одним дыханьем жить.
Оставьте тех, кто вас забыл за дверью.
И дай вам Бог, счастливыми вновь быть!