Купалась ночь в поэзии дождя,
я рвал цветы едва разбитых капель,
любовь нас пленных в край свой, уводя,
вела сквозь ноги серебристых цапель.

Какое счастье оставлять следы
и рисовать из них единый слепок,
отображать как нитями воды
сплетаются тела, земля и небо.

И всё во мне и всё, что было в ней,
рождалось вновь и вновь соединялось.
О, музыка пространства, звон ключей
от счастья бытия! Весь мир и малость.

И снова всюду веет ветер перемен,
Опять душа стремится на свободу.
Она суётся вновь туда, не зная броду,
Где выход лишь один из матрицы систем.

Ей кажется, что всё вот-вот случится,
Свободной можно будет в небесах парить.
И вечности всегда свою любовь дарить,
Пока Земля здесь вертится, кружится.

И если есть предел дерзаньям и мечтам,
То пусть останется он на Земле далёкой.
Ведь в небесах нам не бывает одиноко,
И мы забудем всё, отдавшись чудесам.

У каждого своя дорога, но небо — общее у нас.

вот буря мглою небо кроет
и заложив за воротник
ещё страшнее кроет бурю
ямщик

У звёзд холодный свет, но как тепло на душе зимним вечером, когда на бархатистом тёмно-синем небосводе созерцаешь королеву-луну в окружении серебристых пажей.

Ты - небо, я - земля. Жена и муж.
Одна любовь и разные знамёна:
я видел солнце в зеркалах из луж,
а ты оно само. О, приземлённый!

Сгущались тучи, в доме был мятеж,
то гром, а то гроза вздымали флаги:
мы в ссоре и хоть плачь, хоть вены режь
осколками тарелок в слёзной влаге.

А после просто падал дождь. Хотя…
не так уж было глупо и нелепо
смотреть на то, как нитями дождя
сплетаются в любви земля и небо.

По группе крови Питер узнаю:
он, как и я, — пропитан стылым ветром.
Но вечен, как и каменная Пе’тра,
и с ним легко попасть в одну струю.

Улыбкой золотой сияют львы,
и сфинкс под небом пасмурным кайфует.
Плаксун* по стёклам кисточкой рисует
хронометры для въедливой молвы.

Снуют дожди, пронзая день и ночь,
и в «Летнем» затаился тенью Пушкин…
Но Петропавловка бьёт в полдень пушкой,
и разгоняет серость неба прочь.
… показать весь текст …

Март — это зыбкая несмелая нежность. Это завороженность… Март — это трепетность.
К облакам, птицам, тающему снегу. Прошлому и будущему, к поэзии, к историям любви. К тому, кто рядом, и особенно к тому, кого рядом нет, но он существует где-то, сотканный из снов и весенних грёз, из всей накопившейся нежности.
В тебя проникает небо. То небо, что становится всё выше и необъятней. Прозрачными утрами, тронутыми несмелыми лучами и первым птичьим щебетом. И позже, когда летящие облака выстраиваются вереницей, теснятся, спешат — что-то в тебе рождается, просыпается — ещё робкое, тихое, заветное, но уже такое живое, удивительное…

+
К_огда январь сулит морозы,
Р_ека со льдом лишь снега ждёт,
Е_му, в котором свет лишь Божий
Щ_едрот нам в благо подаёт.
Е_диный Дух Отца и Сына,
Н_ам голубя явил с небес
И_ стали воды Иордана
Е_дины в душах, кто воскрес.
+

Здравствуй, Масленица!
Дай нам маслица!
Мы блинов себе горячих напечём —
Нам метели и морозы нипочём!

Если есть сковорода,
Не страшны нам холода,
Потому что блин горячий —
Это лучшая еда!

То не мышь пищит,
Не мороз трещит,
В сковородке блин
За блином шкварчит.
… показать весь текст …

Закончился теплый июньский дождь.
Ручеек струится в лугах, журчит, дразнит, зовет к себе.
Небо запахло лавандой и чистотой.
В душе спокойствие и безмятежность.

Лавандовая
магическая волна
объяла душу.

Когда душа в глухом оцепенении,
Слеза — единственный её бальзам, небес спасение.

Небо синее. Ах, небо синее.
Облака, как комочки ваты…
С виду будто совсем бессильные,
Но плывут же … плывут куда-то…
Из не прожитого НИОТКУДА
В нам неведомое НИКУДА…
Я любуюсь на это чудо…
Вдаль гляжу я… гляжу, покуда
Не исчезнут в ней облака…

Пропускаем удары судьбы,
Брешь в защите порой неведома,
И наверное всем нам знакома,
Боль от вдруг наступившей беды.

Строим мы оборону и план,
И атаки и тихие будни,
Их для этого, всем нам, дают
Небеса, когда ранены будем.

Пропускаем удары судьбы,
Застрахованных нет и не будет
Среди праздников или же будней
Мы все так же желаний полны.

Петь — как свободная райская птица,
Небо — голосом чувственным пронзив,
Тенор — любви и одиночествa,
Союз — incanto и души.

На Небеса надо уходить чистыми, оставляя всю грязь на Земле.

Шёпот шёпоту шепнул:
Ты не спишь? Нет, не уснул.
Знаешь… Я видал вчера
С неба спрыгнула звезда.
Мы её разыщем?
Да.
Шёпот шёпоту шепнул.
И уснул.

Высокие ели свечками возвышаясь, тихонько к небу прикасаясь, зажигают собой облака…
И тут же появляются языки пламени на бирюзовом холсте…
или оранжевые сугробы на голубом прозрачном тонком льду?
А я всё так же буду рядом и никуда не уйду.
Это лишь Солнце исповедуется, готовясь ко сну.
На оконном стекле улыбаясь, как на глади воды отражаясь, проплывают небесные корабли, пылая всеми оттенками полусонного дневного светила…
Чтоб скрыть его до завтра в фиолетовых сумерках от всего мира…

… я иногда удивляюсь… своей… где-то внутри лежащей, несмотря ни на что, радости жизни, — просто вот рад тому, что живу, вижу голубое небо…

Мне сегодня показалось,
Что местами поменялись
Краски неба и земли.
В небесах река струится,
Птица в облаке гнездится,
Горы высятся вдали.

А земля вдруг стала небом,
Где тут быль, а где тут небыль?
Всё в серебряном шитье…
На ветвях лесной рябины
То ли звёзды, то ль рубины —
Снегирей румяных съезд.
… показать весь текст …