Ночью все тайны открыты — садись, пиши
Лишь о любви /или пей, раз любовь не рядом/.
В часе Быка спрятан кем-то и час души
/где эти души, что были Эдемским садом?/.
Или чуть позже — Содомом, Гоморрой, тьмой:
Сорваны пломбы всех врат, и гуляют бесы
Прямо под окнами, нагло, по мостовой,
В тёмных костюмах — без дыма, огня и мессы.
Лестница Иакова скрыта давно от глаз,
В небо смотрящих с земли на земле всё меньше.
Умерший бог — это только иконостас;
Страх и грехи — обезумевший бог воскресший.

В этой…
… показать весь текст …

А потом я стану седым и старым, но останусь красивым, как обещал… У меня будет дом в Мальезе, и право называть тебя так, как никто не звал. Я надену на палец кольцо простое — на щитке монограмма и fleur de lys… Будет август царить, утопая в зное, замирая в шёлке твоих ресниц. Я не стану мудрей от того, что счастлив /ветер пахнет левкоем — к чему мне знать, что раскрасит ноябрь, непременно красным, мои старые вязы и клёнов рать/.
Так бывает в конце, на исходе жизни — день пронизан негромкой тоской земли. Ты мне будешь такой бесконечно близкой, с этой брошью старинной, теплом руки… Антикварных томов перечтя страницы, я не вспомню, что тоже писал тебе /эта жизнь, как и та, мне всего лишь снится — юный рыцарь заснул на пути к реке/.
У меня будет дом в Мальезе, и право называть имена и носить кольцо. Утаю лишь одно: я не стану старым, так бывает, родная…

Храни письмо.

Мир понятен и прост оттого, что я вспомнил о смерти —
Старый бог во мне умер от вечных, но призрачных ран.
Я проснулся счастливым под тихую музыку Верди,
С новой нежностью в сердце к написанным прежде стихам.

День ложился в ладонь и лучом, и пером, и черникой —
Ты брала меня за руку, линий меняя исход.
И чернильные пятна от ягоды тёмной и дикой,
Оставались на пальцах, на загнутом краешке нот.

Словно умерший бог мне простил все грехи и сомненья,
Всё, что сам я не смог ни себе, ни живущим простить.
Словно детство моё вместе с музыкой вышло из тени,
Открывая мне тайну знакомого слова «любить».

Я пишу тебе из стран, о которых ты никогда не узнаешь из выпусков новостей. Океан между нами такие сковали льды, что, пожалуй, и вовсе не стоило строить стен. Ни зацепки для памяти — зеркало, тишь да гладь, засмотревшись, оступишься — холодом обожжет… Нынче время такое — не помнить и не желать, не тревожить полночными песнями верных жен. Здесь другие порядки, причудлив чужой язык, в его говоре тонешь и сладко идти на дно, так из мира домой возвращается блудный сын, так целующий женщину полон ее …
… показать весь текст …

Этот мир населили звери
Самой пошлой из всех пород,
Шар нарезав на параллели,
Даже боль обратив в доход.
И уже не скрывая лица,
/Да и было бы что скрывать/
Эти звери поют, что снится
Нам их дружной оравы власть.
Мир придуман затем, чтоб падать —
Я признал этот факт давно…
Самых кротких заставят плакать,
Самых смелых — в петлю, на дно.
Участь серого кардинала
И других уводить во тьму —
… показать весь текст …

Я с пристани смотрю во тьму…
Над морем ночь чернее сажи,
И ветер, словно лист бумажный,
Унёс последнюю звезду.

А дождь срывается на снег,
И меркнет, тая на перчатках…
Полна нелепых опечаток
Та Книга, что вершит судьбу.

И вырван предпоследний лист,
В котором смысл и снов и шторма.
И звук последнего аккорда
Не нарушает тишину.
… показать весь текст …

У нас была и шхуна, и паруса, и кольца канатов, и черный пиратский ром. Мы сами решали, кого нам пора спасать, дразнили морского черта, трубили в рог. Мы были бы голосом, ужасом всех морей, легендой, идущей веками из порта в порт…

Распяли нас в созвездии Южный крест. Он нашей болью светится до сих пор.

Море, из области мифов о Ное, где-то качая усталый ковчег, шёпотом тихим в пространство иное сонно вдыхает серебряный снег — белую соль собирая по капле, море пророчит уже поцелуй тем, на ковчеге, счастливым /не так ли?/ с именем бога заплывшим за буй… если, глаза закрывая, я слышу голос прибоя, молчанье песка — разве изведано таинство выше бездны морской, что как ночь глубока…

Разве не это — священное право: плыть за буйки, пока помнишь, что жив… Память, монетку с печатью Адама, за день до шторма забросив в залив. Море — из области мифов о Ное, где-то качая усталый ковчег, сонно пророчит мне имя другое, в старом саду, между дремлющих рек.

Тьма в комнате… Лишь зеркала овал
Упрямо ищет отголоски света,
Как брошенный на дно пруда кристалл,
Как в море утонувшая монета.
Вот так и ты, во тьме моей души,
Сияешь бриллиантом без оправы.
А я ловлю случайные лучи,
Спускаясь в ночь как в сумрачные травы.

По лестнице, длиною в семь шагов,
За шлейфом этих жарких сновидений,
Чтобы понять без снов уже, без слов:
Мы друг без друга только тени, тени…

Весна пришла по наледи… рассветно…
…Берёзами качнулся топкий лес
и вздрогнул отражённым силуэтом Христовых целомудренных невест,
чьи души мироточат год от года, с ветвей роняя искорки слюды.
Замри!
Пусть причащается Природа
…слезами белых Храмов у воды.
Так тихо… так светло… так истончённо — как тающая льдинка на просвет,
дрожит душа тоской не изречённой
…и святостью, что в сердце плавит снег.
…
От зимнего беспамятства, от боли
…очнулся изнурённый, сирый Март.
Весна, сложив молитвенно ладони,…
… показать весь текст …

Прощалась капля с морем -- вся в слезах!
Смеялось вольно Море -- все в лучах!
«Взлетай на небо, упадай на землю, —
Конец один: опять -- в моих волнах».

Мадам ! Держите вертикаль!
Ну, в смысле- спину поровнее
Былое бросив на алтарь
Сожгите молча… не жалея

Мадам! Походкой от бедра
Ступая медленно и плавно
Пройдите в завтра из вчера
По пеплу бывшего пожара!

Еще печет?! Не может быть…
Вам это просто показалось
Исчерпан там огня лимит
Мадам! С лица сотрите жалость…
… показать весь текст …

Я без тебя до мурашек устала
Ну, почему, мой родной человек,
Если мы вместе, то века нам мало
Если же порознь, то час длится век

Вместе всегда так прекрасна погода
Солнце в окошко всегда поутру
Если мы порознь — льет дождь по пол года
Мерзнет душа даже летом в жару

Кофе с твоими губами так сладок
Ночью… в мерцании теплой свечи
Порознь -тоска, как на донце осадок,
Кофе разлукой не вкусно горчит
… показать весь текст …

— За что ты, Ангел, наказал?
Меня такой большой любовью
Ведь это просто… наповал
Бьет больно… очень-очень больно!

— Ты хочешь разлюбить?
— Да! Да!
Глупышка! Разве ты несчастна?
Не знаю… Может… Иногда
Я не хочу любить!
— Напрасно…

— Так что же делать мне?
— Любить!
… показать весь текст …

Виски двойной, без содовой, и пару пуль, garсon… Ветер норд-ост над кронами, значит пока спасён… Пару часов без имени /детка, пусть будет Джо/ ветер норд-ост, пойми меня… Виски, garсon, ещё… В старой таверне, полночью, море чуть ближе мне — лунный корвет нетонущий тихо плывёт в окне… Мой же корабль на отмели брошен сто лет назад, боцман и шкипер пропили в трюме забытый клад… К Ней я сорвался с пристани в город всего на час… прошлое — только призраки, пара избитых фраз… Старая сказка, женщина — гибель для корабля… тьма за порогом вечная, море не жди меня.

Виски двойной, без содовой, и пару пуль, garсon… Звёзды цветут над сводами, где-то стихает шторм… Ветер норд-ост, пойми меня… море, шуми ещё… пару часов без имени /было когда-то Джо/.

Ты чай мне заваришь, и встанешь спиной, у окна… /конечно же с мятой — я именно так не люблю/… Я буду разглядывать молча поверхность стола… и чай, непременно, на скатерть твою разолью. Всё самое белое быстро теряет цвета /не надо про север — я был там и помню тот снег — так выглядит лист, на котором признаний слова вовек не напишет уже ни один человек/. Скажи мне, зачем этот город в плену у зимы — ты знаешь заклятья апреля и майских дождей… желанья твои в холода невесомы, светлы — как белые стаи плывущих в окне кораблей… куда-то на запад, в страну бесконечных небес, куда навигация вечно открыта и нам… Но только кораблик наш с пристани утром исчез…

Ты чай мне заваришь, и скажешь: прощай, Капитан.

смотрю в окно — небо сегодня, как синяя рапсодия.
Солнце режет глаза… Как странно устроен мир —
Мне тридцать девять, а я только что понял,
Что ещё совсем молод…
Я жду тебя. Ты идёшь по городу лёгкой походкой,
У тебя голубое платье и рыжие волосы…
Когда ты улыбаешься — у меня замирает сердце.
Закрываю глаза, ты становишься ближе…
Улыбаюсь… Это просто весна…
И небо, как синяя рапсодия…

Наступает весна, неизбежно идет сюда, время солнца и боли, и медленной ломки льда — так в стеклянное крошево бьется весной душа, что не выжить становится главным, а не мешать. Все теплей и теплей льется мед из небесных сот, каждый желтый цветок раскрывается сотней солнц, в каждом солнце сгорает один из бумажных дней, календарь на исходе и, знаешь, иного нет. Рассказать бы кому-нибудь, как это все болит, как весна забирает последнюю часть земли, как такой наполняет жизнью, таким огнем, что уже никуда не спрячешься от нее. Утаить бы последнее, скрыть поскорее в снег, заморозить, спасти, никогда не отдать весне, сохранить эту нежность, идущую сквозь меня, от свободы весенней да от ее огня. Но теплей и теплей льется мед из небесных сот. Каждый желтый цветок раскрывается сотней солнц. В каждом солнце сгорает один из бумажных дней.

Календарь на исходе и, знаешь, иного нет.

Я совращу, украду тебя, вознесу
Ножки укутают нежностью облака
Хватку ослабит державшее нас внизу
Дрожь — предвкушение. Грань чересчур тонка
Страх не обрежет наш тоненький волосок
Счастье — синица в руках? Значит, я — твой стерх
Небо наш замок, а звезды — его песок
Душам влюбленных нельзя не стремиться вверх
Бархатна ночь, а созвездия — как виссон
Красная нить всех фантазий, стихов и пьес —
Я похищаю тебя в наш греховный сон
Ангел-хранитель и твой персональный бес
К ножкам влюбленно ласкается…
… показать весь текст …

Покрыта темная вода
Фонарной блёклой позолотой.
По мостику из трех пролётов
Уходит давняя беда. Как разрубила вдруг судьба Узлы, веревки, цепи, путы, Но беспокойно почему-то … Грусть паутинкою у лба. Вечерним холодом дыша, Стою уныло у фонтана … С бедою расставанье странно — привыкла, что ли, к ней душа…