Я слишком старомоден для тебя —
Мне нравятся камзолы и рапиры,
Я даже не целуюсь не любя —
А не люблю я со времён ампира.
Других изысков страшное число
Для девушек я знаю современных,
Мне в этом веке пусто, но светло
Без клириков и взглядов их надменных.
Как сомелье — я пробую весь мир,
Ищу вино, что будет мне по нраву…
И жизнь моя — мерцающий сапфир,
Не загнанный в дешёвую оправу,
Хмельной свободы сумрачный глоток —
Но помню я, chеre, миры иные…
… показать весь текст …

«Мохито» вкушается как слова поэмы и ласки женщины…
Fragoso Marysol

Маленький мохо… самый простой рецепт счастья на вечер. И хочется повторить имя твое, что держит меня, как цепь, рвется отчаянным всадником изнутри, медленно тает сахаром на губах, дальше — по горлу входит в меня опять… Просто коснись меня еще раз… вот так… чтобы я снова и снова могла шептать имя твое, морское на слух и вкус, вечным прибоем дрожащее у колен, чтобы меня скрутило спиралью в пульс… в сон… в колыбель… во вселенную…
… показать весь текст …

По флейте без отверстий выйди в небо…
В своём пространстве ты творец иллюзий,
Зеркал скрижали собирай и властвуй…

Расколоты на части строки, фразы
В калейдоскопе стройного сонета.
Рельеф пластичен, формой не заужен,
И глубина пленяет странным чувством,
Водоворотом в запределье взгляда…

Глаза мадонн любовью светлой, верой
Укажут выход… Из сомнений спелых
Меж ангелом и чёртом стянут узел —
… показать весь текст …

И вот я пришёл в твой уютный дом /сто сорок минут дождя/,
И я сбросил плащ, и забыл о нём /как вера твоя слепа/.
На этих дорогах не видно звёзд /я честно шагал впотьмах/,
Как долог мой путь, как безбожно прост /вся суть на семи листах/.
И вот ты смеёшься, а я молчу /согрей же скорее чай/,
Накрою ладонью твою свечу /сто сорок минут, считай/.

И я встану рядом с тобой во тьме /стучит, не смолкая, дождь/,
И я держу небо в одной руке /а ты в руке держишь нож/.
И этим любовь хороша вдвойне / покуда не верим ей/,
Вот я прижимаю тебя к стене /кто знает, что там за ней?/.
И в доме твоём прорастёт трава /когда я уйду к утру/,
Ведь дождь — это только слова, слова… /не бойся — я их верну/.
Сто сорок горячих и жарких слов /сто сорок минут любви/,
… показать весь текст …

Храни меня, как призрачность свечи,
…что бабочкою льнёт к твоим ладоням.
Я всё приму / от радости — до боли / из рук того, кто Пламя приручил.
На шквальном, обжигающем ветру ищу в тебе одном своё спасенье.
Беснуются по стенам чьи-то тени,
…но Свет уже очерчивает круг —
и мягко замыкает нас в кольцо.
Пусть сумерки придут по наши души.
Во тьме сиянье нимбов видно лучше. И кажется родней твоё лицо.
…
Волнуй меня дыханием молитв.
…Испытывай надрывом междустрочий.
Синхронно выдыхаемое «Отче.» у каж…
… показать весь текст …

Кто обещает все, не выполнит ничего. Всякий, кто обещает слишком много, ступил на путь гибели

Мой потерянный король…
Мой неузнанный…
Нежно сорванный на крик
Над болотами!..
Мы свободные с тобой,
Словно узники…
Только клетка на двоих
С позолотою…

Сумасшедший Мастер мой…
Но не признанный…
Жаль вдвоем обречены
На заклание…
Ведь из рая мы с тобой
… показать весь текст …

Ты говоришь мне:" Ну хватит войны и мельниц — пусть они мелют воду, а не зерно, пусть они пишут строчки своих безделиц, мало ли тех, кто считает вершиной дно?". Я улыбаюсь, но чувствую, что взрослею / кружатся крылья и мельницы множат ряд/. Ты понимаешь, я не от войны хмелею, а от того, что ранят моих солдат. Их выбивают точно, легко и подло — по одному, со спины выбирая цель. Словно быть подлым и грязным сегодня модно / подлый и грязный — всего лишь зверёк, не зверь/.

Слово — солдат, Бог придумал игру как надо: битва незрима / как всякий удачный бой/. Длится она от рожденья до снегопада, если архангел не протрубит отбой. Если не скажет:" Ну хватит войны и мельниц — пусть они мелют воду, узнав зерно… Пусть улыбнутся, в спину твою прицелясь, ты — только Слово, как же убить его?".

Поверни эту жизнь,
…это Чудо иною гранью —
удивляясь / по Канту / стабильности двух вещей.
Даже если решишься меня убивать и ранить —
/ как и многие «до» /
…я не стану гореть слабей.
…
Ведь «моральный закон» не вовне, а внутри прописан.
Так незыблемость Света в веках не меняет суть.
Ты меня пригубил,
а попутно и пару истин,
что даются лишь в чувствах, огнём распирая грудь.
…
А теперь, если хочешь, вбирай этот звёздный холод,
… показать весь текст …

Убаюкивать боль под виски —
Как же эта игра стара.
Крутит Ночь золотые диски
Лунным барменом до утра.
С палисандровой чёрной стойки
Рассыпая монеты звёзд,
Она жадно прошепчет Лорку,
Где-то возле моих волос.
Нарушая границы света
И вторгаясь в пределы тьмы,
Она ляжет горячим пеплом
На остывший туман Невы.

Убаюкивать боль под рифмы —
… показать весь текст …

Батареи центрального отопления заменяют нам джембе, давно уже ты на седьмом, я на двенадцатом этаже. Мы привязаны к трубам, как дети из криминальных выпусков новостей. Постучи мне, я жду от тебя вестей.

Мы как дети невинны — не продают нам ни сигареты, ни алкоголь. Беспризорники, шпана, нищета и голь. Постучи мне: три длинных, один короткий и тишина. Нет ничего, что можно отнять у нас.

Мы сидим друг над другом и видим все это наяву. Чугун не творит чудес, но проводит звук. Батареи центрального отопления заменяют нам джембе. Давно уже ты на седьмом, я на двенадцатом этаже.

Так становятся инструментом в руках Его, выживают, выучившись играть. Довольствуйся малым, ни слова сейчас не трать. Не думай о людях, псов не бойся сторожевых.

Постучи мне — это делает дом живым.

уезжай, пусть с тобой и весна уезжает
задержать бы, обнять бы подарить вместо фото
поцелуй на окне
и «люблю» нервным шепотом.
только кто-то другой почему-то тебя провожает
если помнишь, то вспомнишь
если бы да кабы…
в восьмом фотошопе
глупый солнечный зайчик растерялся на бледном пятне

уезжай, я себе обещаю не плакать
добежать бы, успеть бы повесить на сердце табличку
со словами —
скучать — это просто дурная привычка.
… показать весь текст …

Мне не уйти за край холста невестой,
И позолотой рамы не согреться…
Везувий-стражник дремлет возле сердца.
Лишь горсточка на память о чудесном…

В кармане пеплом боль сгоревших строчек…
Я не остыла… я была не первой.
Но полиняли краски вместе с верой,
В глазах бездонных повторяя почерк

Самой судьбы… Подарок, словно правда,
Такой нелепый, и простой, как ноты…
Жаль, ты не бог, конечно, и не ангел…
… показать весь текст …

А боги смеются, закинув сеть,
Считая до десяти…
Читаешь молитвы, бросаешь медь
Куда-то на дно реки,
Кричишь: «Я не рыба, не вздумай есть!»
/кто слышит кричащих рыб?/,
И бьёшься в сети, поднимая взвесь,
Рассчитывая на нимб.
И только у кромки небесных рек,
Хватая созвездья ртом,
Поймёшь: от ловцов не уйти вовек,
Пока сам не стал ловцом.
Пока не забросишь тугую сеть,
Считая до десяти,
… показать весь текст …

Найти б в себе огниво, лёгкий труд,
а кремния и так давно в избытке.
Сложить дары и ждать, когда зажгут
томительной, текучей, сладкой пыткой
(как не бывает дыма без огня,
так ласки нет без чутких пальцев боли).
Поверив, что в любовном пошлом вздоре
нет брода, и часы повременят —
гореть тогда до третьих петухов
и нежно рдеть до хмурого полудня
пресыщенной и неподсудной блудней,
покрытой незатейливым грехом.

Найти бы беззаботный — прежний — взгляд
… показать весь текст …

Когда он разводит по разные стороны крючок и тугую петлю,
я молча ёжусь от прохладных его касаний —
этой зимой трижды преданное «люблю»
едва ли согреет в царстве настывшей стали.

Когда он обводит пальцем губы мои, замыкая круг,
я говорю так громко, как только можно сказать глазами,
но он, опять не услышав, отдаётся на волю собственных рук,
и монолог затихает, как слово синичье в замять.

Когда он становится ближе кожи, поскольку уже внутри,
я оставляю попытки всякого диалога,
чтобы уйти в себя,…
… показать весь текст …

День выцветал.
Манила сердцевина
твоих глубин.
Густел табачный дым.
Но ты была не ты, а только глина,
набухшая от тяжести воды.
Я был поспешен и несмел.
Но все же моя ладонь выглаживала кожу,
податливую в плавности своей.
А снег волной катил по бездорожью,
под кронами угрюмых тополей,
где, в продолженье женственных изгибов,
текла река.
Под пленкой серебра
… показать весь текст …

Все величие мира заключается в этом дне, в том, что каждый сделал свой выбор, пришла пора. Весна состоит из смыслов, которых отныне нет, из двух берегов и взорванных переправ. На берегах собираются люди, разжигают свои костры, к лету вырастут первые города, ключицы наших причалов обнажены, остры, но мы до них не дотронемся никогда. Скоро здесь проведут границу, часовые — во имя верности — пояса. Нам положено только по памяти воссоздавать черты. Подвергай сомнению все, о чем я сейчас сказал, ибо там поднимается город, в нем остаешься ты. У тебя будут сходни, канаты, цепи с крестами маленьких якорей, иногда — далекое эхо, как призрачный тихий зов. Построй вокруг города стену — не будет ее верней. Услышишь, как шепчет эхо — запри себя на засов.

Все величие мира заключается в этом дне, вот он разливается алым, сочится из свежих ран.

Наша река над временем - сплошной оголенный нерв.

Но больше нет этих чертовых переправ.

Пакетик чая — якорем… свеча…
И плед, у ног свернувшийся котенком,
Согреют ночи, и почти негромко
Твои слова и вздохи зазвучат,

И станет легче понимать сверчков…
Осколки лета слишком осторожно
Собрать в сухой гербарий позапрошлых,
Простых историй с меткой «про любовь»

Не видеть горизонта из-за волн,
Ни птицы певчей, ни другого дива…
Рассыпалась вся нежность, и пугливо
Дорогой к морю пахнет вещий сон…
… показать весь текст …

Дева Света! Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! — Тишина…
А. Блок

А потом замечаю — все также болит, звенит…
Клею былое. Лелею тоску, как рану.
Над аллеями спелое солнце ползет в зенит.
Где-то рушатся льдины.
И северный мой Мадрид
отзывается гулким эхом:
…о, донна Анна!..
Это имя грохочет, как первый весенний гром.
Я пропитан до ребер соленой твоей любовью.
Моя память стекает, тягучая, как гудрон,
… показать весь текст …