Я любил лишь одну —
ту, что вышла из грез,
стуча каблучками
гулко…
Но однажды шел дождь
и я ее потерял
в жасминовых пе-
реулках

Он устал обнимать
пыльный скелет прошлого
Он устал поднимать
даль

Не ищите в любимой любимую. Это занятие для
несмышленышей, чьи думы похожи на зайчиков,
торчащих ушами в траве. Собственно, эти торчащие
ушки и есть их самые тайные мысли, если можно
назвать их тайными, ибо мысль у них только одна —
найти в любимой любимую. Иногда находят, точнее
им кажется, что находят, и тогда начинается нечто —
пляска буйно помешанных зайчиков под носом у
самой реальности.
«Наконец я ее нашел!» — оглашает окрестность
очередной несмышленыш, столкнувшись с радугой.
У…
… показать весь текст …

В тишине ее глаз
слышу, как падает
снег

Сильнее
воспоминаний о прошлом
только тихая грусть
о несбывшемся.

От неба до неба тебя пронесу я, любимая.
Так, что земля не успеет добраться до нас

Я пою тебе камни
в открытую настежь
душу, я вижу —
твоя кровь ускользает
в тяжесть моих
ладоней, в которых
собрана сила
покоренных однажды
женщин

Ходишь по свету
со свитой туземцев,
которых никто
не видит, но я
всегда ощущаю
запах тропических
хижин… Ты просто —
женщина

«Твои туфельки сшиты из мотыльков… Твои пальчики сотканы из кузнечиков… Твои глаза — из стрекоз… Твои волосы — из горных осликов…»
Я говорил, говорил, говорил… А она всё никак не могла понять… Откуда во мне, в этой Силе Большого Зверя… Так много безумной нежности… Той, что
ей так не хватало… Все эти годы в конечном… Чтобы отдать моей бесконечности… Свое лоно, рожденное тайной медуз… И навсегда обрести… Покой утоленной Евы… И вернуть мне покой нашедшего берег странника…
И если когда-нибудь я уйду… Если так свыше захочет Птица… Последнее, что скажу: «Твое Отсутствие собрано смертью трав… И, конечно, я в нем
погибну!»

Нужно побеждать.
Нужно побеждать как можно чаще.
Точнее — нужно побеждать всегда,
ведь это единственный способ
жить, не замечая
своего поражения

На холодном песке
рисовал твои губы,
твои руки, глаза,
улыбку…
На холодном песке
прошла моя жизнь
вместе с тобой
и прибоем

А мы живем,
считая, что
над нами сад.
Роскошный сад,
чудесный сад,
цветущий сад…
И только так
в аду простых
и страшных смыслов
мы можем
выжить

Все, что сбылось,
мгновенно становится
ношей

Вот и пришло мое время — луна
сорвалась с небес голубой черепахой,
леса потемнели от боли, земля
очнулась от ветра и стала песчинкой…
А где-то вдали — на развалинах времени
какой-то младенец, окутанный солнцем,
лежит на песке и тихонечко плачет —
он знает, что я ухожу

Это было давно —
сто тысяч планет назад.
Мы лежали с тобой в одной колыбели
(было утро и падал снег)
и верили в то, что никто никогда…
А потом наступила жизнь
и я тебя потерял

Это
называемое любовью
существует само по себе
и начинается там
где двое случайно выживших
поднимают с одной земли
один и тот же цветок
ничейности

Мы зарастаем
городами, годами, дорогами,
победами, бедами и обидами,
всепоглощающим счастьем
и тихоцветущей горечью…
Зарастаем равнодушием
сначала к другим,
а потом и к самим себе,
и только в самом конце
с удивлением замечаем,
что все это время
мы зарастали
ветром

Умирая,
время становится
телом

«Они всегда умирают осенью!» —
услышал я голос девочки,
говорящей с какой-то мошкой.
«О чем ты?» — спросил я крошку.
«О розовых камешках под ногами».
«Но почему они умирают?»
«В них кончаются краски лета
и они становятся серыми.
А потом им становится грустно
и тогда они умирают!» —
важно ответила девочка,
постучав кулачком по лбу

«Вырви из сердца чужое сердце, —
услышал я голос идущего рядом, —
пока еще мальчик с большими глазами
и знакомой до боли березовой удочкой
стоит на твоем берегу»