Свернувшись клубочком,
моя девочка плакала —
ведь мы потеряли
дорогу к той самой
апельсиновой роще,
в которой… Взамен
я обещал ей ущелье
фиалок, долину
бабочек, сад
возможностей… Но
мы оба знали,
что так, как сейчас
уже никогда
не будет

У
цветов
самая длинная
кровь

Жизнь состоит
из сонма чудесных вещей.
Но если задуматься,
то жизнь состоит из одной сигареты,
которую ранним утром
я поглощаю с мыслью о том,
что жизнь состоит
из сонма чудесных вещей

О,
красота,
ты давно уже стала
прибежищем мелких
смыслов…
Я видел не раз,
как под сенью цветка
нежатся глупые
черви

Мои мысли живут
в самых далеких
странах, в чудесных
женщинах, в горных
потоках, в цветущих
долинах, на снежных
вершинах, на дне
бескрайних морей…

Мои мысли живут
далеко-далеко

от меня

Странный цветок
вырезает себя
из камня, потом
возвращается вновь
в камень — и мы
так же

Осень — цветы
воспевают минуты,
одинокие птицы
стучатся в камни,
рыбы врастают
в ливень… А я
ухожу в равновесие
парков

Она — женщина. Ей всегда больно. Даже, когда не
больно. Даже, когда ее нет… Согрей ее душу, иначе
она умрет… Мертвой станет блуждать по свету…
Мертвой однажды вернется к тебе… И станешь ты
тоже… Мертвым.

Мы смертны, но
лишь только там,
где зримы

Это солнце заходит в твоих ладонях.
Это солнце восходит в твоих ладонях.
И пока ты со мною, пока ты рядом,
я знаю, что будет утро

Однажды тебя не станет.
Но это не значит, что
то, что останется,
снова не станет
тобой

Счастье не есть
роскошный букет
условий — оно
безусловно

Твои холмики… Твои нежные холмики… Твои упругие холмики… Пылая в моих ладонях… Наливаются криками самых веселых туземцев… Бросающих в
небо золотые бананы… Чтобы попасть… В солнце.

В
хо
лод
ных
глазах
заклинателя змей,
гремя кандалами,
танцуют нагие
женщины

Уставший, опустевший и остывший,
отпивший, отгоревший, отлюбивший,
еще живой, уже почти отживший,
несу в зубах сухую ветвь воды