В декабре фонари зажигают под мягкий блюз.
С головой зарываются люди в нору вещей.
Говорила старуха:
«Вот кошек я не люблю,
от них запах и шерсть, паразиты там и вообще.
В однокомнатной тесной квартирке кругом ковры.
Мне хватает того, что под ухом храпит мой дед.
Вот добро бы какая пантера, тигрица, рысь.
С ними можно в больницу, и в банк, да считай везде».

Прилетали соседки на жёрдочки во дворе:
«Всё ж ты злая, Прасковья Сергеевна, так грешно.
К животинке, Сергеевна, надо бы подобрей».
А потом…
… показать весь текст …

Солнце моё, свети. Что нам ещё осталось, если вокруг усталость. Даже в твоей сети. Впрочем, сварливый гном хочет сыграть на флейте. Вынести гостю — пейте — крепкий бурдюк с вином, сыр и хрустящий хлеб. Кстати, вино «оттуда». Мир, отрицая чудо, видно, совсем ослеп, сдался на милость тьме. Дальше живёт, наверно, то ли в своем инферно, то ли в чужом уме. Столько тебе беречь: запахи, кадры, звуки. Кто-то опустит руки, кто-то опустит меч, кто-то поднимет флаг, выметет страх и копоть. Взвоет на лунный…
… показать весь текст …

Обычным утром первого числа, обычным утром, только слишком тихим, когда отбарабанили шутихи, и во дворе дремота проросла, он вышел не спеша убрать бардак. Убрать останки праздничных салютов. Смотрели окна равнодушно-люто: чужое горе точно не беда.

Он вычистил обиду и вражду, подмёл обрывки вялых разговоров с энтузиазмом городского вора, давно не подлежащего суду. Он прихватил подробности бесед и корки неизбежных мандаринов. И небо было взбитая перина, и снег летел, засахарен и сед.

Обычным ут…
… показать весь текст …

Это просто зима. Это мы по колено в зиме: молодые берсерки, разбойники, кариатиды. По реке, огибающей вечность, плывет Атлантида. Архивариус Жизни сидит на высоком холме, наблюдая за птицей, забывшей, зачем ей летать. Шьют портные созвездия, тысячи ярких созвездий. Покидают причалы носители добрых известий, улыбаясь друг другу — сегодня везде благодать.

Архивариус Жизни в цилиндре и длинном плаще создаёт вероятности, тьму вариантов приемля: дирижабли, ворота драконов, рыбацкие земли, где стару…
… показать весь текст …

Думает дождь: «Надо успеть до людей,
Кто-то напился с горя, напился чая,
Кто-то сейчас возвращается из гостей,
А им в такси машину не назначают.
Я не какой-нибудь нудный мышиный дождь
В куцых штанах, недоношенных с выпускного.
Химия капель изучена от и до,
До подноготной, до атома, до основы.
Аве, святые синоптики, в пузырях
Метеостанций, раскиданных по планете.
Хляби небесные, древний, как мир, обряд.
Главный ловец туманов готовит сети.
Надо успеть до людей,
до грибных зонтов,
… показать весь текст …

И вот теперь ты больше не герой. Тебе такая ноша не по силам. И сладкий чай, и пироги с кизилом, и мёртвые встают в отдельный строй, напоминая, для чего ты жив, и чем ты хуже городской дворняги. Враждуют буквы, конфликтуют знаки, заранее исход предположив. Опасливо взирают из-за штор приверженцы домашнего ареста. Но знаешь, есть особенное место. Я сам его придумал только что. Начальниками млечного пути там звёзды выдаются в виде премий. В гостинице остановилось время (хоть ненадолго дух перевест…
… показать весь текст …

Мой друг, мы слишком заигрались в боль, что, впрочем, нас не делает сильней. А где-то солнце пляшет карамболь. А где-то небо выше и синей, чем на картинах лучших мастеров. Роняет лист морщинистый платан. Искусница гадает на Таро. В таверне пьет безумный капитан — за острый мыс, оставленный фрегат. За тех, кто через бурю напролом. И каждому, кто мыслями богат, рассказывает сказку о былом:

— когда мы жили — мёд и куркума — не принимали мелочи всерьез. Нас привечали разные дома. К нам прибегало ра…
… показать весь текст …

И на пороге ноября колдуньи расплетают косы. Снега — то мухи, то стрекозы — роятся возле фонаря. Моста ломается рука, назначив цель недостижимой. Скрывая истину за ширмой, неторопливы облака. Превозмогает чей-то сон рубеж оконного проёма. За дверью — маленькая Дрёма и стол на несколько персон. С неслышной музыкой двора переплетаясь голосами, идут, бравируя басами, волшебных сказок мастера, которым боль невмоготу в пространстве этом оголтелом. Смеётся Дрёма, первым делом поставив чайник на плиту…
… показать весь текст …

Ветер дует в трубу, как плохой музыкант в фагот, в небе яркая молния — тонкий косой порез.
Тим работает в маленькой лавке который год, продавая чаи в упаковках и на развес.

В непогоду никто не заходит купить матэ, земляничный, с жасмином, молочный улун, «эрл грей».
Запоздалые тени, бегущие в темноте, сейчас больше мечтают добраться до батарей, просушить башмаки и залезть в одеяльный сон. Если есть у кого-то камин — то подкинуть дров.
Колокольчик над дверью притих и забыл про звон.
Тим в в…
… показать весь текст …

Молодильные яблоки пущены на пирог. У хрустального шара вообще ни одной идеи.
Сапоги-скороходы в ремонт — гарантийный срок, обещали отличное качество, прохиндеи.
Водяного Антипа не выманишь из болот. В депрессухе лягушка — тупит механизм захвата. Не летает Горыныч — уволен второй пилот, а у третьего лётного опыта маловато. Заколочены двери цветочной артели фей. Принц растерян донельзя — какая тут серенада.

К старой ведьме стучится не-сказочник Ерофей: научи волшебству меня, старая. Прямо надо…
… показать весь текст …

О будущем пришествии зимы внезапный снег оповещает крыши. Суровых подворотен нувориши берут слова у вечности взаймы, боготворя возвышенную речь, непразднично обмениваясь лестью. Лохматый пёс к развалинам поместья приходит самого себя стеречь, привязанного сердца ученик. Неразличимость небом завладела. Ты понимаешь, вот какое дело — я здесь живу, секретный проводник.

Хотя соседи истинно мудры, осознаю, что мне никто не верит: я вечерами открываю двери в приснившиеся Городу миры. Ведь Город тож…
… показать весь текст …

Я сижу на диване, смотрю, как мигает лампа. У меня пластилин, шерстяные носки и друг. Дождь — большая смешная собака на мокрых лапах, но его почему-то нельзя покормить из рук. Я принёс бы ему колбасы. Или даже мяса. Он вильнул бы «спасибо» хвостом, убежал домой. Мне четыре и день. Меня кормят творожной массой. Говорят, что полезно и вкусно. И руки мой. Говорят не мешать, не сидеть в этой странной позе, потому что я снова с ногами на стул залез. Когда ты будешь спать в конуре, беспокойный пёсель,…
… показать весь текст …

Утренний кофе в винтажной турке. Солнце как кожица апельсина. Вечная жизнь — неплохая штука, если остаться навек красивым. Небо огромным Левиафаном молнии-змеи кидает в землю. Дориан Грей не стареет? Странно. Варит поди колдовское зелье. Дьяволу душу продал вестимо или кому-то из тех же бестий. Дориан Грей молодой и стильный. Белые зубы и все на месте. Ходит на службу, читает сводки и обожаем прекрасным полом. Дориан Грей не стареет, вот как? Что, он не нравится вам? Да пОлно. Ах, эти брови, гла…
… показать весь текст …

Над крышами — труды небесных прях. Такая осень, музыка такая. Довольно деликатно намекает случайный зонт, забытый второпях, что скоро холода возьмут реванш. Давай уже, держись поближе к дому. Берёза тяготеет к золотому, шиповник выбирает цвет «оранж». Закат предпочитает розоветь. При этом эстетическом экстазе, поправ причинно-следственные связи, Мамашу Дебби выгнали из ведьм.

Всё началось с того, что началось. В одном прекрасном женском коллективе консенсус был возможен в перспективе, но ведьмы…
… показать весь текст …

За каждое слово и дело ты сам в ответе. Послушай-ка сказку. Не хмурься, потом уйду.
Жил мастер Базилио, лучший на целом свете. Одни говорили про мастера, что колдун, другие шептались, что просто корпит ночами, пытаясь добиться невиданной красоты.
Над крышей кудрявилось небо, кружились чайки, летал самолётик и с боженькой был на «ты». На это способен обычный листок бумаги. Пёк булочник булки, ворота кузнец ковал.
Сушились рубашки, а может, висели флаги, скрывая едва различимые рукава.
В печах об…
… показать весь текст …

Сегодня тихо ангел пролетел. Смеялся так, что падали на крышу смешинки. Спали дети, рыбы, мыши. Кофейник спал на газовой плите.
А чем ещё заняться в деревнях, когда стоят крещенские морозы. Упорно рифмовали «розы-слёзы» любители кататься на санях, но точно не любители возить. И ангел всё летел, не рассуждая. Подобие господнего джедая, диспетчер вездесущего такси.

Когда он был ирландским рыбаком — рыжебородым, хмурым, двухметровым — паслись на небе тучные коровы, пастух немолод, каждому знаком…
… показать весь текст …

Так далеко, что даже незаконно, где сказочник играет на дуде, и звёзды смотрят с каждого балкона, а утром превращаются в людей, течёт река исполненных желаний, которой лёд и стужа нипочём.
Напиться из реки приходят лани. В трактире повар подаёт харчо, без лишних слов одалживая сотку. Но даст и больше. Только попроси.
Седой Андрей вытаскивает лодку из самых крепких в мире древесин с далёких берегов чужого счастья — из моря счастье черпают ковшом. Старик берёт весло, считает снасти, вот если сна…
… показать весь текст …

Заклинатель огня каждый вечер приходит в храм, и веселое пламя целует его лицо. Он пятнадцать столетий бродил по иным мирам, обучался у лучших алхимиков и лжецов. Понимая, что добрый огонь — это щедрый дар, и не только во сне бесконечен его полет. Даже самая-самая долгая песня льда существует затем, чтоб однажды растаял лёд. Но такая тоска — в одиночку владеть теплом, запереть бедолагу в стекле, посадить в камин. Заклинатель огня не успел получить диплом всех на свете наук, но остался любим людь…
… показать весь текст …

Когда шальные собачьи боги решили сделать его лохматым, то лето жмурилось на пороге. Нетрезвый сторож ругался матом на незадачливых садоводов, но люди, в принципе, безнадёжны. Платили люди за свет, за воду и за охрану платили тоже. Укроп сажали и помидоры. Рассада в сумках, вода в бочонках. И пили хором, и пели хором. И он родился, и он был чёрным.
Ещё он пах молоком и солнцем, немного небом, немного раем.
У дома — будка, вдали — болотце, в траве — букашки да свет играет.

Тогда небесные пёсьи с…
… показать весь текст …

Всё будет хорошо. Сегодня и потом. Не подставляй щеки, расставь приоритеты. Взмывает самолёт, и под его винтом вскипают облака, случаются рассветы. Смотри же, ну смотри — какая красота.
Она ещё спасёт, она уже спасала. И поезд, торопясь в подбрюшие моста, забыл про суету случайного вокзала, которому теперь завещано беречь и старое табло, и новых пассажиров: увесистую кладь, взволнованную речь всех городов и стран, всех Нарний или Широв. Затылок почесав, небесный астроном подкрутит шестерни велик…
… показать весь текст …